— Ах ты, таракан вонючий! — взревел крючконос, усиливая напор, а затем вмиг прекратил атаковать, выпростав из себя энергетические жгуты, которые рванули ко мне, впиваясь во внутрь. Раздался чавкающий звук, нет — скорее булькающий, такой можно услышать, когда допивают остатки сока через трубочку.
Защита Стеллы не стала помехой для того, чтобы мерзавец присосался к моей жизненной силе и рванул ее на себя.
— А-ха-ха, — рассмеялся крючконос, — Вот ты и попался, мальчишка. Теперь тебя ничто не спасет. Ты даже представить себе не можешь, с кем связался.
— Вот тут ты ошибаешься, упырь недоделанный, еще как представляю.
Одним ловким движением, я перекрыл два канала, а в третий впился со всей силы, потянув энергию в свою сторону.
— Теперь поборемся, — ухмыльнулся в ответ, сделав большой глоток, чем вызвал шок на лице крючконоса.
— Ты… Такой же как я? — пробормотал тот растерянно, но в следующую секунду взял себя в руки и начал оказывать сопротивление, перетягивая энергию.
Со стороны мы наверно смотрелись забавно: молодой парень и пожилой мужчина, застывшие словно изваяния, смотрящие друг на друга со жгучей ненавистью и готовые сорваться в смертельный бой.
— Не такой — прохрипел я, отплевываясь и кривясь от горечи, чувствуя, как она расползается внутри, разъедает тело, заставляя корчиться в муках душу.
Да что это за гадость такая?
Когда я поглощал энергию у Алины, перерабатывая в ту, что мне необходима, никаких последствий не было. Сейчас же, меня корежило так, что на глаза выступили слезы. Может это происходило оттого, что я тянул жизненную силу непосредственно через канал, а не привычным мне способом, а может — отличие заключалось в сущности самого носителя.
Впрочем, не важно, так хреново мне никогда еще не было. Я словно выжигал себя изнутри.
Мы оба погрузились в противостояние друг с другом, что упустили из вида Стеллу, которая, почти полностью истощив свое ядро, не прекратила борьбу, а решила действовать по старинке.
Подольская просто нажала на газ и покатилась на бессмертного.
Кресло вместе с сидящей на ней женщиной на полной скорости влетело в крючконоса. Как оказалось, защиты от прямого физического удара у того не было. Не думал ублюдок, что кто-то попытается ему дать пинка.
Я уже захлебывался желчью, едва держась на ногах и пытаясь разглядеть знакомый силуэт у входа в арку, но безрезультатно.
Еще немного и я точно отправился бы в гости к Смерти, но резко оборванная связь в результате столкновения Подольской с Саблиным, словно сбросила пелену с глаз, давая долгожданную передышку и глоток свежего воздуха.
— Вот это вы вовремя, Стелла Яковлевна, — прохрипел я, сплевывая на асфальт кровавые слюни, и кинулся к дезориентированному противнику.
Знал, что у меня всего лишь несколько секунд в запасе, пока этот гад не придет в себя. Будь он обычным человеком, точно бы не встал, но бессмертному все нипочем, даже после того, как я его ослабил, выкачав довольно много жизненной энергии, он оставался силен и очень опасен.
Мимолетно бросил взгляд на перевернутое кресло и упавшую около него женщину.
Жива Стелла или нет, понять не смог. Рванул что есть силы, выхватывая из окружающего пространства свое Смертельное оружие и взмахнул рукой, чтобы в следующую секунду почувствовать нестерпимый жар в груди.
Глаза медленно опустились вниз, где в районе сердца начало расползаться кровавое пятно.
— А-ха-ха, — рассмеялся надсадно.
Я допустил ту же ошибку, что и крючконос: не поставил защиту против физического урона, поплатившись за невнимательность. Прицельный бросок ножа и я оказался повержен.
Краем глаза успел заметить, как в нашем направлении движется чья-то тень, а затем сквозь заглушающий реальность гул, услышал крик Петровича:
— Максим, что б тебя Смерть забрала!
— Ну так она уже, — губы растянулись в последней, окровавленной улыбке, и я провалился в темноту.
Глава 22
Уже не увидел, как бежал в мою сторону Петрович, как приподнялась на разбитых локтях Стелла, и самое главное, не сумел рассмотреть, как на последней секунде лезвие моей косы прошло прямо по горлу крючконоса.
Очнулся в уже знакомых хоромах и тут же наткнулся на недовольный взгляд Смерти.
— Я тебе что говорила? Я тебя предупреждала, олух! Почему не послушался? Сказала, держаться подальше от этого «бессмертного», не по зубам он тебе. Так нет, полез, девку пожалел? А мне что прикажешь делать? Искать другого жнеца? Этот ублюдок тебя одной левой прихлопнет.
— Стоп, стоп, стоп. Чего раскричалась? Все же нормально, подумаешь умер, скоро воскресну.
— В этот раз, — уперла руки в бока Смерть, прожигая меня омутом черных как сама ночь глаз, — и только потому, что он не понял, с кем имеет дело. Теперь же, будет подготовлен и приложит все усилия, чтобы извести тебя со Свету. Сегодня, он не стал применять трость судьбы, а при следующей встрече — не преминет это сделать, и никакого перерождения ты не дождешься. Твоя способность Феникса исчезнет, и даже я ничем не смогу помочь.
— В принципе, я так и подумал.
— Тогда какого рожна полез на амбразуру?
— Стеллу надо было спасать, — поджал губы.
— Чего тебе до этой человечки? Она просто расходный материал. Оправданная потеря, сколько еще таких будет…
— Если это в моей власти, то минимум.
— Наивный оптимист. В герои решил заделаться?
— Фуу-у, ни за что, но если смогу спасти кого-то от такой гнуси, как крючконос, то сделаю все возможное.
— И сложишь голову раньше срока.
— А кто решает, какой у меня срок?
— Я! — рявкнула Смерть, — Делай что хочешь, но не смей подыхать. Ты мне нужен.
Я заметил, что среди раздражения в голосе Смерти проскользнули взволнованные нотки.
Оп-па, а это интересно.
— Хм-м, — задумчиво посмотрел на стоящую и покрасневшую от злости женщину, не поверив своим глазам.
А ей идет румянец, даже на человека стала похожа.
— Да неужели? Сама Смерть волнуется о каком-то смертном?
— Нет. Просто у меня на тебя планы.
— И какие же, если не секрет?
Смерть поджала губы, явно пытаясь хоть что-то придумать.
— Ну, хотя бы это, — моя работодательница взмахнула рукой, и в центре зала появились два кресла, небольшой столик со стоящим на нем заварным чайником и двумя фарфоровыми чашками.
— Эм-м, в твои планы на меня входит распитие чая?
— Это только один из пунктов.
— Поня-я-тно, — протянул я, улыбаясь от уха до уха.
— И не надо скалится, — фыркнула Смерть и вопросительно вскинула изящные брови, — Так ты будешь садиться?
Я еще раз окинул взглядом стоящую передо мной работодательницу и полностью осознал, что она действительно за меня переживала. Смерть устала быть одна, устала — что все, кто с ней встречался, испытывали только страх и раболепное поклонение. Один я за много веков, повел себя по-другому. Этой величественной, древней сущности действительно не хватало обычно человеческого участия, дружественного общения и банального понимания.
Одиночество — личный страх Смерти, который поселился в ней с сотворения самого первого Мира, а я это одиночество нарушил, вытаскивая на поверхность потаённые страхи и запрятанные за семью печатями чувства.
Смерть не привыкла показывать эмоции, запирая их на замок, но они все равно стали выплескиваться наружу, и, если плотину прорвет может произойти все что угодно, вплоть до разрушения нескольких Миров.
Ей необходим был якорь, чтобы сдерживаемый тысячелетиями вихрь чувств не свел древнюю сущность с ума.
М-дя, ну я и учудил. Нет бы как все: в ножки поклонился, работать без условий согласился, глядишь и пронесло бы.
Как говорится: не буди лихо — пока оно тихо, а я перечить начал, в приятели набиваться, как с равной заговорил. Вот теперь — получите и распишитесь.