«Ты испробовала иной вид колдовства. Но оно не спасет тебя, королева».
В дороге Повелитель Смерти молчал, ограничившись коротким приказом всем войскам вернуться на корабли.
Взлетающий «Четвертый всадник» обратил ночь над Темнисом в день, полыхая даже яростнее, чем при падении. Безмолвие примарх нарушил, лишь вновь поднявшись на мостик и воззрившись на удаляющийся город, который вскоре скрылся за облаками.
— Спрашивай, — бросил он Тифону.
— Что вы там увидели? Мы прекращаем завоевание?
— Я увидел истину. Ты был прав, Калас, — нам суждено нести освобождение в смерти. Здесь нечего завоевывать. И мне нечего дать Апсирту, кроме свободы.
— Согласие было уловкой?
— Да. В этом мире колдовство не служит орудием тиранов — оно поразило все общество снизу доверху. Спасать некого. — Мортарион выдержал паузу, после чего повернулся к офицерам-артиллеристам. — Готовьте циклонные торпеды.
— Как прикажете, лорд примарх.
— Людей нужно освободить от колдовства, — сказал он первому капитану. — Но к доводам разума они глухи. Значит, остается выжечь заразу любой ценой. Что нельзя сберечь, пусть станет примером для других.
— Хватит ли одних примеров? — спросил Тифон.
— Не самих по себе. Люди должны знать силу, что стоит за этими примерами. И понимать, что пощады не будет.
«Четвертый всадник» вышел на орбиту. Перед глазами Мортариона медленно вращался шар Апсирта. Облака больше не могли ничего от него утаить. Владыка Четырнадцатого легиона ясно видел свой путь — тот, что всегда был ему предназначен.
— Циклонные торпеды готовы, лорд примарх, — доложил офицер.
В прошлом он удержал косу. Теперь он завершит взмах и больше никогда не станет колебаться.
«Ты должен стать самой Смертью».
Если спасти человечество от самого себя способен лишь леденящий ужас, так тому и быть. Он примет это бремя.
— Огонь, — скомандовал примарх. — Испепелите эту планету.
Атмосферу прошили следы торпед — его карающей длани. Своей косой Мортарион вынес приговор Апсирту.
Отныне для него единственно возможный.
Гай Хейли. ИГРА ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ
Запутать врага — вот надежный путь к победе. Когда ты следуешь такой стратегии, война превращается в игру ожиданий и противоположностей.
Всегда и всюду показывай неприятелю то, что обратно истинному положению дел. Когда ты уязвим, изображай силу; когда силен, изображай уязвимость. Вблизи от противника делай вид, что ты далеко; когда ты далеко от него, делай вид, что вблизи. Таким способом можно превратить слабость в мощь. Просто искусный стратег лишь предъявляет врагу зеркальное отражение реальности. Настоящий же мастер увязывает свой обман с ожиданиями неприятеля. Определяй, как противник оценивает тебя. Постоянно подтверждай этот образ в его глазах. Если ты прикроешься его представлением о тебе, то сумеешь утаить свои намерения и ударить подобно молнии с безоблачного неба.
Джагатай-хан, «Принципы войны»
«Грозовой орел» неуверенно парил над горным скатом. Посадочную площадку базы разрушили во время атаки, и приземлиться он мог только на сам склон. Турбины жалобно визжали, стараясь удержать машину над самым ровным участком местности при сильном боковом ветре. После пяти минут таких покачиваний транспорт неуклюже коснулся поверхности, но когти его шасси заскользили, прочерчивая белые царапины на камнях. Двигатели снова взвыли, толкая корабль обратно на выбранную позицию. Его корпус нерешительно опустился на гидравлические опоры, турбины сбавили обороты и наконец остановились. Несколько секунд он стоял неподвижно, только ветер протяжно стонал вокруг.
Передняя аппарель откинулась так неторопливо, словно «Грозовой орел» боялся сбросить себя с ненадежного насеста, и в тусклый полдень снаружи пролился красный свет люменов. За ним последовал сердитый голос, искаженный вокс-динамиком силовой брони раннего образца:
— Да будь оно все проклято! А еще медленнее садиться не могли?
— Зона приземления небезопасна, кузнец войны Ксирокл, — произнес кто-то страдальческим тоном человека, которого вечно критикуют.
— И на все-то у тебя есть ответ, Фидеарк, — проворчал собеседник. — Это одна из самых неприятных твоих черт.