— Попробуй, маленькая убийца, — говорю я, засовывая палец ей в рот.
Она со стоном слизывает сперму. Пусть она и чокнутая на всю голову, но, черт, она — само совершенство. Эви с жадностью сосет мой палец, и мой член вот-вот снова станет твердым.
Я хватаю брюки и натягиваю их, поправляю член, а потом опускаюсь на колени и освобождаю ее лодыжки.
— Раздвинь ноги.
Она повинуется, и ее дыхание учащается. Я встаю и отодвигаю ее трусики в сторону, затем провожу двумя пальцами свободной руки по холодной лужице спермы, стекающей по ее заднице, и резко вонзаю их в ее киску. Эви ахает и отстраняется.
— Давай, Эви!
Ее киска сжимается вокруг моих пальцев и пульсирует. Я вытаскиваю их и снова всовываю обратно. С ее губ слетает стон, и тогда я вынимаю пальцы, оставляя ее тяжело дышать.
— Эзра…
— Заткнись! — кричу я, переполненный злостью и саднящим желанием обладать ею.
Я провожу ладонью по ее заднице, размазывая сперму между ее ягодиц.
— Помнишь, как я говорил тебе, что трахну твой девственный зад, Эви?
Она не отвечает. Я смеюсь, хватаю ее за бедра и наклоняю так, чтобы ее ягодицы раскрылись. Эви трясет, и уже не от сладостного предвкушения. Я с силой шлепаю ее по попе, а потом одним движением вонзаю палец в ее задний проход. Она сжимает его, протестуя против нежеланного вторжения, и пытается отстраниться от меня.
— Теперь моя сперма в каждом отверстии твоего тела, маленькая убийца. Ты принадлежишь мне. — Я кусаю ее за ухо, продолжая работать пальцем. Через несколько секунд ее мышцы расслабляются, и она снова прижимается ко мне, тяжело дыша и постанывая. Я добавляю ещё один палец, засунув оба по самые костяшки в ее маленькую тесную дырочку. — Помни об этом, когда тебе снова захочется выкинуть подобную хрень.
Я хватаю ее за горло свободной рукой и провожу языком по ушной раковине.
— И в следующий раз, когда у тебя во рту окажется член другого мужика, я так сильно буду трахать твою сладкую попку, что порву тебя.
Мои пальцы протискиваются в нее на полную длину. Эви вздрагивает и хнычет. Я отпускаю ее, вынимаю пальцы, разворачиваюсь и выхожу из комнаты, оставив ее дрожать. Пусть она побудет здесь, связанная и измазанная моей спермой снаружи и внутри.
Она усвоит урок. Так или иначе.
Глава 23
Эви
Мои пальцы онемели, а ноги ослабли из-за нескольких часов, проведенных в неподвижной позе. Это была его идея наказания, но оно не оказывало на меня никакого действия. С каждой пролетающей секундой мои грехи пожирают меня изнутри. Я должна была получить прощение, в котором Эзра мне отказывал. Мой пульс нестабилен, дыхание тяжелое, и я боюсь, что он никогда не вернется. Он может оставить меня здесь умирать, непрощенной. И тогда мне прямая дорога в ад.
Петли на дверях скрипят, и я слышу, как его тяжелые шаги пересекают комнату. Без единого слова он расстегивает манжеты на моих запястьях. Мои руки падают вниз. Пальцы пульсируют, покалывая от стремительно возвращающегося притока крови. Я поворачиваюсь и с осторожностью смотрю на него. Не думаю, что хочу злить Эзру в этот момент, потому что, как я уже усвоила, его злость не ведет к моему прощению, скорее — к отказу от него.
— Прости, — шепчу я. — Ты простишь меня?
Он тяжело выдыхает, и его взгляд встречается с моим.
— Ты не прощена, — обхватывая мой затылок, он притягивает меня ближе, пока его губы едва не встречаются с моими. — Ты мне нравишься, маленькая убийца. Я хочу сделать тебе больно и трахать тебя, пока ты не начнешь кричать, потому что ты принадлежишь мне; так что в следующий раз, когда возьмешь в рот чей-то член, я, блять, тебя убью.
Я сглатываю и киваю. Тепло от его тела ощущается так хорошо на моей обнаженной коже. Он полностью одет, а я лишь в одних трусиках. Мне нравится ощущение того, насколько сильно он хочет контролировать меня и владеть мной. Я чувствую себя невинной и грязной, желанной, но ненужной. Я не должна вожделеть его, потому что он порочен; он — отвлечение от моих планов, а я всего лишь человек. Его темные глаза блестят, пока он изучает меня, и во мне поднимается желание умолять его, чтобы он любил меня.
— Собирайся, ты идешь со мной, — приказывает он.
Я открываю рот, чтобы спросить зачем, но он выразительно приподнимает бровь. Никаких вопросов. И я киваю.
— Прекрасно, — его губы растягиваются в легкой ухмылке, и он выходит из комнаты. И я, переполненная счастьем, следую за Эзрой, потому что одержима им. Я не горжусь тем, что приходится признавать свою потребность в нем, в его боли, его теле, его грехе.
Эзра открывает дверь в свои апартаменты, и Дэйв плетется внутрь, спеша к камину, чтобы, покружившись по лежаку, улечься на привычном месте. Меня окутывает знакомый аромат квартиры Эзры, когда он закрывает за нами дверь, и я напоминаю себе, что он не должен узнать о том, что я была здесь несколько раз. Ему это не понравится.
Мой чемодан со стуком падает на пол.
— Я иду спать, — он снимает через голову футболку и направляется в комнату, в которой трахал ту рыжую. Когда он выключает свет, по моим венам растекается паника.
— Мне нужно в церковь, — говорю я. Мне стоит просто развернуться и уйти, но по какой-то причине, именно в этот самый момент, я нуждаюсь в его одобрении. «Потому что он владеет тобой, Эвелин».
Эзра поворачивается лицом ко мне. Его темные глаза смотрят прямо в мои, и мне хочется сжаться.
— Церковь? — он смеется и скрещивает руки на своей огромной, обнаженной груди. — Ты хочешь пойти в церковь?
Я не жду, что он поймет это. Он не религиозен. Поэтому, вместо объяснения, я киваю и направляюсь к выходу. Как только моя рука касается дверной ручки, его мускулистые руки обхватывают мою талию и прижимают меня к его твердому телу. — Ты не пойдешь в гребаную церковь, Эви. Сейчас шесть утра, и ты должна поспать, если только ты не вздремнула на том кресте.
— Я не могу…
Его теплое дыхание щекочет шею, и мои бедра сводит желанием. Я хочу, чтобы он вытрахал из меня прощение, и понимаю, насколько это ужасно. Я ощущаю, как расслабляюсь в его объятиях, хотя всеми силами должна стремиться в церковь. Он, как бушующее пламя, выжигает весь кислород из воздуха, словно сжимая мое горло, заставляя задыхаться. Я не уверена, в чем больше всего нуждаюсь в этот момент: в прощении или в нем, и это пугает меня.
Я пытаюсь вырваться из его рук.
— Я должна идти… — Но его хватка лишь усиливается. — Пожалуйста. — Ч увство вины съедает меня заживо.
Его губы скользят по моей шее, обжигая кожу.
— В чем ты нуждаешься, дорогая? Хочешь помолиться? Можешь встать на колени передо мной, если хочешь, — он усмехается, и его грудь вибрирует напротив моей спины, посылая холодок, раскалывающий позвоночник. Его едкий комментарий должен был вызвать отвращение у меня, что и происходит, но оно не сильнее желания опуститься перед ним на колени и поклоняться ему, его члену, всему его существу, потому что он само искушение.
Я вырываюсь из его рук и поворачиваюсь к нему лицом.
— Мне нужно прощение, — просто отвечаю я.
— За что? — он смотрит на меня, словно я вывалена в грязи, и мне сразу же становится стыдно.
Мое сердце неистово стучит в горле, пот проступает на лбу, а глаза медленно скользят по его обнаженной груди, исследуя замысловатые детали чернильных узоров на его упругой коже. «За что тебе нужно прощение, Эвелин? Скажи ему». Я сглатываю ком.
— За то, что хочу тебя, — шепчу я слова, голос застревает в горле, пока я представляю, как трахаюсь с ним.
Самоуверенная улыбка появляется на его губах, и он обхватывает ладонями мое лицо, скользя большим пальцем по уголку моих губ. Этот простой жест заставляет меня закрыть глаза, а мое тело реагирует на него, словно принадлежит дешевой шлюхе.