Я поднимаю ее с пола и притягиваю к своей груди. Она прижимается к шее, ее слезы увлажняют мою кожу. Я позволяю ей сдаться и рассыпаться в моих руках. Я хочу, чтобы она была разрушена до самого основания самой себя, и до сих пор я понятия не имел, как сильно желал этого.
Она нуждается во мне. Мне нужно владеть ею, по какой-то причине она — моя слабость. А слабости надо контролировать, прежде чем они возьмут над нами верх.
Морозный воздух обжигает кожу, пока я иду по улице. Джонти с одной стороны, Эви с другой, и Дэйв трусит впереди, метя каждый фонарь, кучку мусора и спящих бомжей на своем пути.
В идеале я не хочу тащить Эви с собой, но не могу ее бросить без присмотра, и единственный, кому я могу ее доверить, это Джонти. Но именно для этой работы он мне и нужен.
Как только я поворачиваю за угол, замечаю в дверном проеме парнишку. Он стоит рядом с одной из шлюх, они чем-то обмениваются.
Эти гребаные дилеры похожи на тараканов, и дистрибьюторы, которые их снабжают, ищут любой способ проникнуть внутрь. Моим клубом управляют шлюхи. Шлюхи имеют тенденцию принимать наркотики, многие парни, трахающие шлюх, принимают наркотики, значит, и это место как золотая жила для подобного дерьма. И там, где есть спрос, всегда будет предложение. Наркотики — не моя тема, слишком рискованно, но семья работает в этих кругах, значит, у нас есть парни, которые заведуют этой сферой. Парни, от которых мы получаем долю. Эти ублюдки толкают много дури, и они уверены, что не зависят от нас.
Я вытаскиваю пистолет из-за пояса джинсов и снимаю его с предохранителя. Голова парня дергается, как у испуганного животного. Его взгляд скользит по мне, и он срывается с места.
— Тупой ублюдок.
— Ну, что… — фыркает Джонти.
Я смотрю на Джонти и свищу. Дэйв бежит вдогонку. Единственный раз, когда он двигается так быстро.
— Пожалуйста, пусть с ним ничего не случится, — шепчет Эви.
Я закатываю глаза.
— Милая, он не пудель.
Эви нервно жует нижнюю губу и наблюдает, как Дэйв нагоняет парня, прыгает на спину. Парень падает вниз, и зубы Дэйва впиваются в его запястье, голова пса дергается из стороны в сторону, а из горла вырывается рык.
Парень кричит и тщетно пытается выдернуть руку из пасти Дэйва. Я улыбаюсь, подходя к нему.
— Чем сильнее ты сопротивляешься, тем глубже вонзаются клыки, — говорю я, опускаясь на корточки, и хлопаю его по плечу. — Лучше расслабься.
— Пожалуйста, — хнычет он. Я надолго замолкаю, прежде чем щелкнуть пальцами. Дэйв отпускает его, но продолжает смотреть на него и рычать.
— Чего ты хочешь? — спрашивает он, отползая от меня.
Джонти хватает парня за горло, заставляет встать на ноги и тащит в тень ближайшей подворотни, где прижимает его к стене. Его ноги болтаются над землей, когда Джонти надавливает предплечьем на его горло, перекрывая доступ к кислороду. Дэйв держится позади нас, скуля и рыча. Вкус крови толкает Дэйва в исступление, теперь несколько дней он будет сущим кошмаром.
Я указываю на Дэйва и бросаю взгляд на Эви.
— Присмотри за ним. — Она хватает его за ошейник и уводит в сторону. Я подхожу к Джонти и прищуриваюсь на мешок дерьма, прижатый к стене. — Я думал, мое последнее послание к Де Коста было ясным, — спокойно говорю я. Яснее не могло и быть. Я отправил ему труп его дилера в мешке. В мусорном пакете, если быть точным. — Знаешь, как пришлось попотеть, чтобы расчленить этого ублюдка? Я испачкал свой любимый костюм, чтобы закончить начатое… и теперь я нахожу тебя здесь, и это значит, я зря потратил свое время, а я очень не люблю зря тратить время, — я вздыхаю. Парень продолжает кашлять и задыхаться.
— Достаточно, — приказываю я.
Джонти делает шаг назад, и тело парня падает на землю, скользя по стене. Я наклоняюсь над ним, упираясь ладонями в бедра.
— Я понял, что труп не сработал, — прижимаю ладонь к губам и пожимаю плечами. — Значит, думаю, я должен отправить живого посланца на этот раз.
— Спасибо, — шепчет он. — Спасибо.
Я улыбаюсь его словам.
— Не благодари раньше времени. Я сказал живого, а не целого, — я наклоняюсь вперед. — В этом мире есть вещи и похуже, чем смерть твоего приятеля, — шепчу я.
Его глаза расширяются, и вся храбрость испаряется. Я достаю пачку сигарет и зажимаю одну между губами.
— Правая или левая? — спрашиваю я.
Глава 29
Эви
Эзра открывает крышку серебряной зажигалки, эхо щелчка отдаётся от кирпичных стен. На его лице появляется легкая ухмылка, когда кремень высекает искру. Янтарный свет пламени освещает его лицо, заставляя сверкать темные глаза.
И я так сильно его хочу.
Он долго затягивается сигаретой, его взгляд останавливается на парне, вжавшемся в стену, и он выпускает клубы дыма в его направлении.
— Что? — кашляет и хрипит парень. — Левая или правая что?
— Левая или правая, выбирай. Ты мне наскучил, — вздыхает Эзра. — А когда мне скучно, мой палец начинает дрожать на спусковом крючке. Так что выбирай, парень.
— Левая! Левая!
Эзра остается сидеть перед мальчишкой, выпускает еще одну струю дыма, когда тот протягивает руку. Джонти кладет клинок на ладонь, и парень тут же пытается отодвинуться от Эзры, но сапог Джонти с силой приземляется на его руку. Его крики разносятся по всему переулку.
Дэйв рычит, угрожая вырваться из моих рук, и я крепко сжимаю ошейник. Эзра держит нож, улыбаясь, медленно поднимая его над правой рукой парня.
— Левая, я сказал, левая, — отчаянно кричит он.
Эзра пожимает плечами.
— Ты упустил свой шанс, — он ломает мизинец парня, и улицу наводняют истерические вопли. Джонти прижимает руку к губам кричащего парня, когда Эзра переходит к следующему пальцу, разрезая плоть и кость.
Он пытает этого парня. Ему нравится не только моя боль, он любит любую боль, и мне это не нравится. Я хочу быть единственным человеком, которому он любит причинять страдания.
— Эзра! — кричу я, и он оглядывается на меня через плечо с сигаретой в зубах.
— Что?
— Это отвратительно, — мои глаза прикованы к парню, пытающегося вырваться из хватки Джонти. — Ты не должен так его мучить. Это неправильно.
Эзра откидывает голову назад и смеется, вынимая сигарету изо рта и держа ее между покрытыми кровью пальцами.
— Отвратительно, мать твою? Он сможет жить без пальцев, в отличие от того ублюдка, которому ты сломала шею, — он небрежно машет ножом в воздухе. — Ему повезло меньше. — Он возвращается к своей работе и начинает отрезать следующий палец. Крики мальчишки превращаются в стоны.
Я прищуриваюсь. Эзра не понимает, что это по его вине я сломала шею тому парню. Если бы он не причинил мне вреда, когда игнорировал меня, то не толкнул бы меня на действия, чтобы получить мое прощение.
— Нет, Эзра. Это произошло быстро. Ты медлишь, а это садизм. Просто убей его.
Глаза у парня широко открыты, и он пытается качать головой, что-то невнятно бормоча под рукой Джонти. Эзра закатывает глаза, еще раз затягивается сигаретой, а затем режет ножом другой палец. Парнишка бьет ногами о землю, его спина выгибается от боли, пока Джонти держит его на месте.
— Живи, Эви, живи, чертов курьер, — Эзра встает и делает шаг назад от извивающегося от боли парня. — Не все у нас чертовы психи.
Я смотрю на изуродованную руку, на лужу крови в выбоинах мощеной улицы. Он отрезал все пальцы, кроме большого.
— Ты оставил большой палец?
— Я не совсем законченный мерзавец. В конце концов, большие пальцы отличают нас от животных.
Он — само зло. Только злой человек заставил бы кого-то так страдать. Я убиваю людей, но я не мучаю их. Я позволяю им получить отпущение. Я молюсь за них, прежде чем они умрут. Я отправляю их на небеса… или в ад. Но я даю им освобождение, а Эзра просто разрушает их. Как дьявол. Он несет разрушение.