Плачет, убегает.
Параша. Ну вот, расплакалась. А чего я такого сказала? Ничего я такого не сказала! Надо ей шубку подарить... нет, лучше платьице... нет, лучше фартук... А зачем ей фартук? У нее уже есть фартук. Лучше я новую шапку куплю... Себе.
Входит Груня, тащит мешки.
Груня. Привет, маманя!
Параша. Доченька!!! Вернулась, дорогая! Принесла?
Груня. Принесла. Еле дотащила!
Параша. Раздевайся, рыбонька моя. Ну, теперь заживем! Теперь нам никакие кризисы не страшны, мы теперь сами кризисы делать будем! А Жадюкины будут нам прислуживать!
Входит Жадюкин.
Жадюкин. Значит, так. Мы с женой посоветовались и решили, что одного вашего подарка нам недостаточно. Вы со своей едой приходите. Если руки надумаете мыть, то и мыло свое берите...
Параша. Значит, так, Бегемот Куропаткович, катись-ка ты отсюда колбаской!
Жадюкин (обалдело). Что-о-о? Какой колбаской?!
Груня. Итальянской. Маманя, а чего этот Хомяк Стрекозович в ботинках по нашему дому ходит!
Параша. Сымай обувь, сквалыга!
Жадюкин. Да вы что? Вы с кем это так разговариваете! Я на вас в суд подам за оскорбление моей личности...
Параша. Да мы теперь тебя сами засудим, за то, что ты хочешь нас к себе с нашими продуктами заманить.
Груня. Подсудимый, идите отсюда. Не мешайте нам драгоценности по шкатулочкам раскладывать.
Жадюкин. Что? Какие драгоценности?
Параша. Пущай посмотрит. Показывай, Грушенька.
Груня развязывает мешки, там всякая ерунда: битая посуда, рваные газеты и т. д.
Параша. Что это?! Кто эту дрянь тебе подсунул?
Жадюкин. Вы тут совсем рехнулись. Вас надо в сумасшедший дом запрятать, а ваш дом я себе заберу, за моральный ущерб. Сейчас заявление напишу.
Садится, пишет.
Груня. Маманя, я все поняла. Дед Мороз сказал, что волшебные сосульки приносят счастье только честным, добрым и трудолюбивым. А я его все время обманывала, грубила, в избушке не прибралась, за гостеприимство не поблагодарила и даже не попрощалась! Неужели я такая плохая, маманя!
Параша. Да и я хороша. Настеньку обидела, а мы от нее ничего плохого, кроме хорошего, не видели. Обед сготовит, постирает, посуду помоет, в комнатах приберет... А мы ее только ругаем да обижаем.
Жадюкин. Да уж. У нас в деревне, пожалуй, лучше работницы не сыскать! Как правильно написать — «аскарбление» или «оскорбление»?
Груня. Она мне на День рождения салфетку вышила, а я ей даже «спасибо» не сказала.
Параша. А когда у меня поясница болела, она мне массаж делала, а я только ругалась, что больно.
Жадюкин. А когда она к нам на двор пришла, чтобы с Новым годом поздравить, я на нее собак спустил... Да, нехорошо получилось... Как правильно — «вазместить» или «возместить»?
Входит Настя. В руке у нее чемоданчик.
Настя. Сестрица! Ты уже вернулась? А я волноваться начала. Здравствуйте, Лев Павлинович.
Груня. А куда это ты собралась!
Настя. Прощай, Груня, прощайте, Параша Тарасовна, я ухожу.
Параша. За дровами?
Настя. Нет, матушка, я совсем ухожу. Вижу, плохо вам со мною жить, я вас раздражаю. Поживу пока у друзей, а потом видно будет...
Груня. Да что ты, сестрица...
Параша. Что ты такое говоришь, доченька...
Жадюкин. Ну, зачем же так необдуманно, сгоряча...
Настя. «Сестрица», «доченька». Странно. Вы меня никогда так не называли.
Параша. Мы теперь тебя всегда так называть будем. Ты только не уходи.
Груня. Прости меня, Настенька, что я обижала тебя. Я теперь тебе всегда помогать буду.
Параша. И меня прости. Несправедлива я к тебе была, но теперь все по-другому будет. Не уходи, пожалуйста, все-таки не чужие люди! А драгоценности себе оставь, нам ничего не нужно. Не в деньгах счастье...
Жадюкин. А в чем?
Груня. А в чем?
Параша. А в чем?
Настя. А счастье в том, чтобы тебя все любили.
Звучит музыка, входит Дед Мороз с елочкой.
На нем праздничное одеяние.
Дед Мороз. А вот и я!
Все. Дед Мороз!!!