— А что ты ищешь в библиотеке, Ланс?
— Это долгая история, Алан. И если мы благополучно переживем завтрашний вечер, я непременно тебе ее поведаю.
— А если говорить коротко, то Ланс в последние лет так двести пятьдесят — триста мечтает проводить дни в научных изысканиях, а вечера — на крылечке, в лучах теплого заходящего солнца, — насмешливо сообщил Гветелин. — Понимаешь, Алан, в Миррене наукой заниматься Ланс не желает. То руки не доходят, то еще чего.
— В Миррене нет солнечных вечеров, Лин, — серьезно объяснил Ланс. — А, как ты правильно подметил, они являлись непременным условием научных изысканий.
Все стали рассаживаться за стол. Алан успел заранее поставить на стол приборы, так что сейчас он с чувством законной гордости разложил на них неровно порезанную ветчину, буженину и ростбиф. Тарелки с вымытыми овощами и фруктами он расставил по всему столу.
— Прошу вас, господа, — Алан положил себе на тарелку кусок мяса, отрезал от него маленький кусочек и спросил:
— Ланс, а в какую игру вы играли?
— Виртуальные шахматы, — Ланс прожевал кусочек буженины и признал. — Совсем неплохо, малыш. Оказывается и ты не безнадежен. Виртуальные шахматы... Как бы это лучше объяснить... В общем, правила игры таковы. Игроки договариваются об общей канве сюжета, потом каждый из игроков создает себе фантомов в соответствии со своей фантазией и возможностями и наделяет этих фантомов любыми свойствами, которые только приходят ему в голову. Как физическими, так и магическими. Обычно игрок может наделять своих фантомов магическими способностями в соответствии со своими данными. Но никто ему не запрещает обратиться к магической силе другого игрока, если он, конечно, сумеет это сделать. Иногда ограничивают число фантомов, иногда нет. По договоренности. И играют. А некоторые любят на это смотреть. У некоторых, знаешь ли, довольно бурная фантазия.
— У тебя, например, — подсказал Элистан.
— И у меня, — согласился Ланс. — Так что некоторые партии действительно получаются весьма любопытными. И их даже показывают по телевидению. Да ты же видел у меня дома!
Алан видел. Тогда Ланс ему попросту объяснил, что это театр теней. А теперь оказалось, что за этим стоит нечто большее.
— А почему Элистан не хочет продать на телевидение вашу партию?
Ланс поморщился.
— Из политических соображений, малыш. Продавать на телевидение такую халтуру просто нельзя. Меня тогда просто уважать перестанут!
Алан с любопытством уставился на своего учителя.
— Думается, что тебе лучше прекратить играть в молчанку, Ланс, если ты не хочешь, чтобы твой любимый племянник регулярно откалывал номера в этом же роде, — проговорил Элистан.
Алан перевел заинтересованный взгляд на драконида.
— Что ж, я не возражаю, — пожал плечами Ланс. — Собственно говоря, хотя я предпочел бы не афишировать наше пребывание на Арканосе, тайны здесь никакой нет. В особенности, от Алана.
Алан уставился на драконида, но тот сосредоточил свое внимание на громадном, сахарном помидоре. И только покончив с ним, Лис заговорил.
— Видишь ли, малыш, в былые времена в Миррене велись не только виртуальные войны. Вот только последнее сражение кончилось фарсом. Старанием нашего общего друга и твоего пра-пра-пра-дядюшки. Случилось это триста пятьдесят лет назад. Мне было восемьдесят. Мальчишка, конечно, по нашему счету, но к этому времени я уже лет пятьдесят был офицером и даже успел поучаствовать в нескольких крупных сражениях. Правда, сейчас из всех них я могу отчетливо вспомнить только то, последнее. Представь себе, вот идет бой. Воюют все со всеми. Дракониды с эльфами, эльфы с гномами, гномы — с троллями, а тролли с драконидами, и так далее. Кстати, тот бой велся по очень строгим правилам. Ты только представь себе игру в шахматы на четыре поля и без союзников. Да еще, чтобы не нарушить правила, а то дисквалифицируют и удалят с поля боя. При этом автоматически засчитывается поражение, малыш, — пояснил драконид в ответ на недоуменный взгляд лизардгорского принца. Дескать, что здесь плохого? — И вдруг — на поле боя опускается молодой человек на драконе. Молодой — тридцать лет, я не ошибся? И человек. Или почти человек. Собственно говоря, магов вряд ли можно называть людьми. Они изменяются не только магически, но и физически. В общем, можно говорить маг, а можно — мирренский человек. По-моему, это синонимы. Так вот, эти двое — человек и дракон, опускаются на поле боя, и этот юнец нагло заявляет: «Я присоединяю эту территорию к Лизардгории». Тут, естественно, взбеленились все. «Как это — присоединяешь, и кто ты, собственно, такой?» «Я принц Лизардгории Ланселот, — с ехидной улыбочкой заявляет молокосос, — а присоединить эту территорию легче легкого. Я здесь посижу в сторонке, подожду, пока вы друг друга истребите, а потом уничтожу победителей». И тут все народы Миррена, впервые в истории, объединились против общего врага. Для начала, в Ланселота полетели стрелы, копья и дротики. Остановить одиночную стрелу для мага — плевое дело, но уничтожить залп, тем более, не скоординированный в пространстве — времени неимоверно сложно. Тем не менее, эта парочка справилась с этим, даже не вспотев. Потом эльфы и дракониды попытались сжечь его. Как же, этот наглый юнец ухитрился справиться с таким количеством магической энергии, которая чуть не спалила на фиг сам Миррен. Продолжать бой было опасно для существования Миррена. Ланс, вероятно, говорил тебе, что концентрация магической энергии опасна, особенно в замкнутом пространстве. Мы не могли продолжать попытки убить его без риска причинить огромнейший вред стране. И даже планете, Алан. У Ланса уже в те времена была милая привычка хапать всю магоэнергию, до которой только возможно дотянуться. А тут — халява. Убедившись в наших мирных намерениях, Ланселот спросил, за что воюем. Причины, естественно, не нашлось. В самом деле, малыш, ну как можно объяснить, что мы почти две тысячи лет подряд воюем, чтобы выяснить, кто в доме хозяин?! Но такую наглость нельзя было оставить без последствий. Принц Лизардгории Ланселот исчез навсегда. Зато появился король Лотес. Кажется, тебе приходилось слышать о нем. Потом, еще через пятьдесят лет, король Лотес отрекся от престола и женился. Собственно говоря, это был единственный для него способ жениться. Сам понимаешь, законный король Миррена не мог жениться на представителе одной из наших рас. Не мог он и привести невесту из Лизардгории. Это уже попахивало интервенцией. Так что наш Ланс теперь правит королевством в качестве регента при самом себе. А малый регентский совет перед тобой в полном составе, Алан. Даже больше. Мэрилин не входит в совет по вполне понятным причинам — вдруг кто-нибудь вспомнит, что она сестра Гветелина? А Антонин еще слишком молод. К тому же, он наследник престола. Точнее, будет им, когда Ланс наиграется в регентство и согласится на уговоры мирренских князей снова принять корону.
Алан слушал Элистана, открыв рот. Он даже так и не донес до рта кусочек мяса, наколотый на вилку. Сам же Элистан успел за время своего повествования неплохо перекусить. Несмотря на свою стройность и легкость, драконид отличался изрядным аппетитом.
Некоторое время Алан молча переводил взгляд с Элистана на Ланса и обратно. Потом заговорил совершенно убитым голосом.
— Но как же так, Ланс? Почему ты не сказал мне раньше? Я немедленно что-нибудь придумаю. Скажу, что я неудачно пошутил, ну, глупость сморозил. Я ведь и правда не подумал! Представлю вас, как мирренских послов.
— Ни в коем случае, Алан, — возразил Ланс. — Я поэтому и не говорил тебе о нашем положении в Миррене, чтобы ты не привлек к нам излишнего внимания здесь, в Лизардгории. Я хотел погулять на просторе. А королям, знаешь ли, гулять не положено. К тому же, в кристалле Лиса нет ничего порочащего честь Миррена. Думаю, мы просто выдадим это за случайно захваченный с собой видеофильм. Если здесь случайно окажутся мирренцы. А для остальных это сойдет за драконью забаву. А драконы, насколько я знаю, для лизардгорцев изрядная диковинка.
— Я не совсем понял, что за сюжет вы взяли для своей игры? — лениво поинтересовался Гветелин.