Еще какое-то время Алекс кидал взгляд то на меня, то на дорогу впереди.
– Кинокомплекс Линфилд? – наконец, спросил он. Я никак не могла определить его выражение лица: то ли он был потрясен, то ли испытывал отвращение.
– Ого, – произнесла я, – а ты реально не поспеваешь за ходом истории. Да. Кинокомплекс Линфилд.
– Это тот, где залы постоянно оказываются мистическим образом затоплены? – в ужасе продолжил он. – Когда я был там в последний раз, я и до половины прохода не дошел, как услышал плеск.
– Зато он дешевый, – указала я. – И у меня есть резиновые сапоги.
– Мы ведь даже не знаем, что именно это за жидкость, Поппи, – сказал Алекс, морщась. – Ты могла подхватить какую-нибудь заразу.
Я раскинула руки в стороны.
– Ну, выгляжу я живой и здоровой, верно?
Алекс скорбно нахмурился.
– Что еще?
– Что еще?..
– …тебе нравится? – закончил он. – Помимо того, как смотреть случайные фильмы, в одиночестве сидя в затопленном кинозале.
– Ты мне что, не веришь?
– Вовсе нет, – ответил он. – Я просто восхищен. Одержим научным любопытством.
– Ладно. Дай подумать. – Я выглянула в окно. Мы как раз проезжали ресторанчик «П. Ф. Чанг». – Китайские рестораны! Обожаю, какие там все свойские. И то, что они везде абсолютно одинаковые, и то, что в большинстве из них всегда полные корзиночки с хлебом, и… О! – воскликнула я, прерывая саму себя. Я наконец-то вспомнила, что я ненавижу. – Бег! Я ненавижу бегать. В старшей школе я получила тройку в аттестат по физкультуре, потому что слишком часто «забывала» свою спортивную форму дома.
Уголок губ Алекса слегка изогнулся, и мои щеки обожгло жаром.
– Ну давай, вперед. Издевайся надо мной за то, что я получила тройку по физкультуре. Я же вижу, что ты изнемогаешь от желания.
– Дело не в этом, – ответил он.
– А в чем тогда?
Его слабая улыбка стала на миллиметр шире.
– Просто забавно. Я обожаю бегать.
– Серьезно? – взвыла я. – Ты ненавидишь саму концепцию каверов на песни, но обожаешь чувствовать, как твои ноги колотят по асфальту, все кости в теле дребезжат, сердце грохочет как безумное, а легкие горят огнем?
– Если тебя это утешит, – тихо сказал он, все еще слегка улыбаясь самым уголком рта, – еще я ненавижу, что в английском языке про корабли говорят «она».
Я даже рассмеялась от неожиданности.
– А знаешь что, – сказала я, – думаю, я тоже это ненавижу.
– Значит, мы договорились.
Я кивнула.
– Договорились. С этого момента феминизация кораблей отменяется.
– Рад, что мы уладили этот вопрос.
– Да, прямо камень с души упал. От чего еще нам стоит избавиться?
– Парочка идей у меня есть, – сказал Алекс. – Но сначала расскажи, что тебе еще нравится.
– Зачем? Ты меня что, исследуешь? – пошутила я. Уши у него заалели.
– Меня приводит в восторг встреча с человеком, который на регулярной основе пробирался через канализационные воды, только чтобы посмотреть абсолютно неизвестный фильм. Можешь меня за это засудить.
Следующие два часа мы обсуждали, что нам нравится, а что не нравится, и делали мы это самоотверженно, словно детишки, обменивающиеся коллекционными карточками. Все это время на заднем фоне играл мой плейлист, и если там и попадались тяжелые для переваривания песни с саксофоном, никто из нас этого не заметил.
Я рассказала, что люблю смотреть видео, где зверюшки разных видов дружат друг с другом.
Он рассказал, что ненавидит шлепанцы и проявления чувств в публичном месте. «Ноги – это личное», – настаивал он. Я же сказала, что ему срочно нужно обратиться за психологической помощью, но все это время хохотала в голос. Алекс продолжал делиться своими весьма специфическими вкусами, вызывая все новые взрывы смеха, и все это время в уголке его губ пряталась улыбка.
Словно он и сам знал, что до нелепого смешон.
Словно он совсем не возражал, что я очарована его странностями.
Я призналась, что ненавижу Линфилд и цвет хаки. Почему бы и нет? Мы оба прекрасно понимали: мы два человека, которым абсолютно нечем заняться, и мы вынуждены провести это время вместе, втиснутые в крошечную машину. Мы знали, что мы абсолютно несовместимы на фундаментальном уровне, и у нас не было ни единой причины пытаться произвести друг на друга впечатление.
Так что я без проблем сообщила:
– Человек в штанах цвета хаки выглядит так, словно у него вообще нет штанов. И личности тоже.
– Они прочные, ноские и хорошо со всем сочетаются, – начал спорить Алекс.