Сплю всегда с открытым окном, так что прекрасно слышала, что происходило на улице. Мужской голос вещал на греческом, а женский дрожащий голосок переводил на английский:
– Всем слушать сюда! Это захват! Вы заложники! Ведите себя разумно и вам не причинят вреда! – повторили несколько раз.
Потом их повели. Я вновь осмелилась выглянуть и проследила куда – в направлении борцовского зала. Там ковёр на полу, места много, жить можно.
Уговаривая себя не паниковать, соорудила удобную лёжку под кроватью, подстелив бельишко – не на голом же полу валяться! Замаскировалась со всех сторон и снова легла. В течение часа ко мне заходили несколько раз, но, усевшись на мою кровать и поёрзав по ней, с гоготом чего-то говорили и уходили искать более мягкое ложе, как я поняла. Таким образом, комната моя осталась свободной, спасибо тебе, грек, за жёсткую постель.
Сейчас объясню, откуда во мне такие таланты. Читала, что в стрессовой ситуации люди ведут себя по-разному: половина впадает в ступор, процентов тридцать в истерику, и только двадцать действуют разумно, быстро и адекватно. С числами могла напутать, но мысль верна. У спецназа реакцию доводят до автоматизма жуткими тренировками. А мне и тренироваться не надо – такой уродилась. Восприимчивой. Вообще-то человек не может знать, какой он, пока не испытает на своей шкуре. И я испытала, знаю, что говорю, попадала в историю аж два раза, сегодня – третий.
Первый раз случился, когда я, будучи студенткой, бежала кросс вечером по тёмной аллее парка. Одна: припозднилась, народ вперёд убежал. И вдруг прямо на меня выскочил из кустов мужик в чёрном, в руке его что-то блеснуло, отражая свет далёкого фонаря.
– А вот и мы! – прохрипел сладострастно.
Не успев осознать, я увернулась и как пуля помчалась со скоростью чемпионки, он продержался за мной не более двадцати метров и отстал. Пьяный, наверное, под кустом спал и проснулся к вечеру... не суть. Важно, что среагировала я верно.
Во второй раз, уже будучи мама, переходила дорогу с Лёхой за ручку. В центре Москвы, рядом с Педагогической Книгой. Машин не было, тишина, я расслабилась, шла спокойно. И тут сзади справа заметила краем глаза летящую тень. Что это неслась с бешеной скоростью машина – я поняла позже, а тогда – тело само среагировало, прыгнуло вперёд, зажав намертво Лёхину руку в своей руке. Мы упали, сын орал – плечо я ему таки вывернула. А машина умяла полу моего пальто и исчезла вдали, козёл даже скорости не снизил. Вокруг собралась толпа, помогли встать, охали, утешали, возмущались. Вот тогда я и послала мысленное спасибо родителям за эту мою способность. Хотя по жизни совсем не расторопная – скорее, неуклюжая. А замазать камеру – это первое, что сделал бы на моём месте профессионал из фильмов, тот же Брюс Виллис.
Лежала под кроватью, вновь и вновь переживала случившееся. Что делать-то? А ничего. Продолжать лежать, а там видно будет.
Весь день и провела под кроватью, изредка вылезая размять кости. С питанием и отправлением естественных нужд проблем не было – бутылок навалом... да и фруктов полно. Надолго хватит.
И опять воспоминания нахлынули и затопили. Не противилась, отдалась им, не время сейчас стреножить себя дополнительной удавкой дисциплины, и так на бровях держусь, пусть плывёт как плывёт.
Поворотный момент превращения из девчонки в женщину, мудрую и стойкую (не красуясь говорю, так и есть) – был именно моментом, кратчайшим интервалом времени длительностью в одну минуту. И случился он, когда я вернулась в общагу из роддома со вторым ребенком на руках. Своего первого родила в Таллине, уехав туда за неделю до родов, поскольку во Фрянино располагала лишь койко-местом: мы с мужем были прописаны в разных общагах – я в женской, он в мужской (семейных не брали на работу из-за отсутствия жилья, приходилось по одиночке устраиваться и только потом оформлять брак). Просто некуда было бы нести ребенка – не на кровать же в комнату с тремя чужими взрослыми женщинами. А с жилья, которое мы снимали, нас вежливо «попросили», как только увидели мой живот, и снять что-либо ещё мы не смогли, никто не желал сдавать беременной. Ну так вот, в Таллине меня встретили по-человечески, привезли красиво из роддома, обеспечили ребёнка всем необходимым, за ним смотрело много нянек, с него сдували пылинки, я даже толком не почувствовала тяжести бремени быть матерью, всю работу делили со мной мама и сестра. Муж приехал, сделал ути-пути прелестной розовой дочке и быстренько уехал – работать и выбивать жильё. Добился комнаты в мужской общаге, выделили нам двухместку на первом этаже. Мы переехали к нему через пять месяцев, и я уже была опытной девочкой-матерью без особых проблем, потому как ребенок рос здоровеньким.