Эта же учительница была у Яны всю начальную школу, и за всё время ни одной пятерки в табеле ей не выставила. Я ничего не понимала: ребёнок через пару секунд после прочтения условия любой задачи выдавал правильный ответ – и имел четыре по математике! За что же тогда пять ставят? Преодолев застенчивость, я пришла в школу поговорить с учителем. Показала контрольную, решённую без ошибок, спросила:
– Объясните, пожалуйста, за что вы четыре поставили?
И получила исчерпывающий ответ, после которого вообще больше не ходила на собрания:
– Вы посмотрите, здесь и здесь помарки. А какой ужасный почерк! С таким почерком пятёрок у девочки не будет.
Дочь у меня левша, может, потому почерк курица лапой? И ведь учительница считалась одной из лучших, чтобы попасть к ней, мы писали тесты... Но вот чуть не закопала в землю талант, у дочери выработалось о себе мнение как о посредственности. И слава Богу, что в пятом классе пришли новые учителя, все разные. И уже с пятого класса у Яны в табеле исчезли четвёрки, хотя почерк не изменился. А после того, как математичка при всех похвалила девочку, сказав, что у неё не голова, а компьютер, у ребёнка проснулся интерес к математике, и она увлеклась сложными задачами.
У Лёхи же, наоборот, в начальной школе были одни пятерки в табеле (кроме русского)... Вывод? – учителя могут ошибаться. Родителям не стоит зацикливаться на оценках.
Рассвело. Небо по-прежнему плотно затянуто, солнца не видно. Ветер усилился, движение волн приняло целенаправленный характер. Чувствовала – меня несёт, причём намного быстрей, чем я плыла бы сама. Течение! В каком, интересно, направлении – к берегу или от? Я больше не нервничала и не рыпалась. Просто лежала, отфыркивая заливающую рот солёную воду. Тут и дождик пошел! Пить хотела? – вот тебе и водичка, Наталья, как же отлично все складывается! В плохую погоду вероятность найти меня бандитами резко уменьшается! – подбадривала себя. Повернув голову набок, сложила лодочкой у рта ладонь – ловила дождевую воду. За час напилась от пуза. А когда разразился ливень – так просто рот открыла и глотала – впрок. В общем, от жажды не страдала. Правда, был момент, когда здорово испугалась – вдруг перестала соображать, где верх, а где низ. Дёрнулась «наверх» – и хлебнула воды, уйдя под воду. Неимоверным усилием воли заставила себя не паниковать, замереть, разбросав руки – вода сама и развернула, и вынесла на поверхность. К воздуху. Чуть не захлебнулась, да. После этого я, словно йог, приказывала телу застывать в неподвижности, вытянутая и с раскиданными руками-ногами, это помогало не терять вертикальную ориентацию. И регулярно, где-то по десять минут каждые полчаса, заставляла себя двигаться – делать упражнения из водной аэробики, чтобы кровь не застаивалась. Хотя двигаться с каждым разом становилось труднее… Я замерзала. По сторонам не смотрела, чтобы лишний раз не волновать психику. Боролась в данном локальном пространстве, решая проблемы по мере поступления (цитата). Правда, работало одно тело, душа моя была с детьми.
Свои самые первые экзамены Янка провалила. В нашей большой школе было целых восемь пятых классов, один из них – элитный, где изучали углубленно математику, информатику, физику, литературу, два иностранных языка. Углублённо, повторю! А ещё в расписании красовались театр, ритмика, бассейн. И самые лучшие учителя. Туда стремились определить своих чад орды родителей, и школе пришлось провести экзамены. Из Яниного четвёртого класса учительница самолично отрядила на отбор сильнейших, по её мнению, детей. Но пронюхали родители неудостоившихся и устроили скандал, дирекция вынуждена была допустить к экзамену всех желающих. Мы тоже пошли. Янка написала «нормально», по её словам. Математику я тут же проверила, пока она помнила условия – верно решено было семь задач, а в самой сложной, восьмой, сделана арифметическая ошибка. Ещё был диктант, довольно сложный для их возраста. Девчонка моя была грамотной от природы, данное качество – грамотность – либо есть, либо нет. Как ни пыжься, а будешь писать с ошибками, если тебе не дано (это я про Лёху). Янка же очень редко делала ошибки. И как она могла не пройти того конкурса – до сих пор не понимаю. Подозреваю, имел место подлог, завал одних ради других. По крайней мере, работы детей родителям не показали, просто объявили поступивших – и всё. И я корю себя до сих пор – то было как раз моим родительским долгом – попросить показать работу. Я должна была бороться за ребёнка. Но учительница здорово поработала не только над самооценкой дочери, но и над моей, я уже не понимала ничего в школе, спустив надзор за процессом обучения на тормозах. И выяснять не пошла. А зря. Так и оказалась Яна в самом обычном классе. Спасибо учителям средней школы, сумевшим оценить её по достоинству, особенно математичкам. Они буквально заставляли Янку участвовать в олимпиадах, а на уроках подсовывали решать интересные задачи. Им, правда, ничего больше и не оставалось, кроме как загружать ребёнка сверхпланово, ведь она школьные задачки решала в уме, и чтобы отдохнуть от болтливой непоседы, они таскали специально для неё дополнительные учебники. Со мной, кстати, было то же самое в далёком детстве.