– Быстрей разворачивайся, подныривай под следующую! – приказала себе. И выполнила приказ. Но не блестяще. Волна подхватила и ещё раз шваркнула о землю, уже ближе к берегу. От удара я потеряла ориентацию в пространстве и не смогла продвинуться к берегу. Словно щепку меня потащило назад. Слава богу, догадалась набрать воздуха, сжаться в комок и прикрыть руками голову. Потому как третья по счёту волна меня добила. Закрутила. Играла мной как хотела. Я потеряла контроль над телом. Описав полный оборот в воздухе, хрястнулась о твердь. Спиной. Внутри громко хрустнуло. Пронзила боль. Дыхание перехватило – как под дых получила.
Но земля была вот она – подо мной, колени и руки упирались в дно, голова над водой. Не дать себя забрать морю! Не дыша, не соображая, поползла вперёд, вопреки разрывающей боли, чётко осознавая, что никто не поможет и я умру, если не сделаю вот ещё один ползок вперёд.
И выбралась! Огляделась – каменистый пляж, аккурат промеж волнорезов. Не иначе, благоволение сверху – лучшего пристанища и желать нельзя. Взобралась на брошенный лежак. Спина дико болела, намного сильнее, чем когда-либо раньше. По опыту знаю положение тела, где боль наименьшая: вытянулась в струнку на боку, дыша мелкими вздохами. Дело сделано, можно расслабиться. Спать, спать…
...Поспать не дали. Очнулась оттого, что прострелило спину: какой-то урод тряс меня за плечо и бил по щёкам. Открыла глаза. Надо мной склонились двое мальчишек, похожие друг на друга, лет тринадцати и пятнадцати, братья, наверное.
– Хелло! – прохрипела. Громко говорить было больно. – Ой-ё-ёй, бо-бо! – потёрла спину.
Похоже, я такая – в смысле, утопленница – в их жизни не первая: не испугались детишки. Разумно действовали, разумнее не бывает: взялись за лежак, оттащили под навес – укрыли от ветра. И позвали взрослых.
Так я очутилась в очень небогатом домике у хороших людей. Определили меня на топчан, укутали в сухое, напоили чаем. Хотелось закрыть глаза и отрубиться, но пересилила себя. Сначала – сообщить об остальных. Но как? По-английски они говорили плохо. Поняли лишь мой вопрос "сколько сейчас времени?" Оказалось – три часа пополудни! Получается, я проторчала в воде полсуток!
Как же назывался остров, откуда я прибыла? – выпало из головы. Наверное, треснулась не только спиной, но и башкой.
– Интернет есть? – спросила у старшего из мальчишек.
Он расплылся в ответ – понял вопрос. На смеси греческого и английского принялся объяснять, но в голове у меня шумело, сосредоточиться не могла – лишь «отель» и «кафе» уловила.
Выручила молодая девушка, прибежавшая на зов хозяев. Их дочка, как я поняла. Она уже прилично объяснялась по-английски.
– Сколько гостей к нам сегодня! – улыбнулась.
– А кто ещё? – вскинулась я, неужто Джон?
Но нет, не Джон. С самого утра вдоль побережья курсируют военные и полиция – ищут кого-то. И сюда заходили.
У меня затряслись поджилки от нехорошего предчувствия. Погожу извещать полицию.
Сочинять сказки мне не внове – изложила доверчивым добрым людям свою версию. Мол, пригласили знакомые нас с мужем на яхте отдохнуть, а он с собой и молодую любовницу взял, не постеснялся... И решила я: пусть Бог рассудит – жить или нет мне дальше. И спрыгнула с яхты в море, в шторм. И когда плыла, дала клятву – если выживу, то уйду от мужа и начну жить сначала. Поэтому прошу всех ничего не сообщать обо мне никому, наверняка муж меня ищет.
Слушатели покивали головами, но как-то не особо усердно. Не поверили? Спросили, что умею делать и кем работаю.
– Учитель. Математика, информатика, физика.
Не фонтан профессия, вряд ли нужная рыбакам. Но лучшего не придумалось, не светить же настоящую – инженер оборонного предприятия. К тому же я, действительно, больше ничего не умею в этой жизни, кроме как учиться и решать задачки. Придётся линять отсюда, и как можно быстрее, – деловито решила для себя, видя сомнение на их лицах. И вдруг очнулась от грёз. Ну, Наталья, даёшь! У тебя ни копейки денег и нуль документов! Двигаться не можешь! Целый месяц лечила спину, впервые за двадцать лет вылечила – и на тебе! – не прошло и недели, как снова сорвала. И так мне стало себя, невезучую, жалко, своих трудов напрасных, что слёзы сами закапали из глаз. Разрыдалась. Ни за что не хотела плакать, но как прорвало. Спина при всхлипываниях дёргалась ужасно больно, поэтому я тихонько выла, кусая кулаки. Видать, зрелище сие было не для слабонервных – окружающие бросились меня утешать. От их утешений завелась пуще прежнего, ещё больше стало себя, непутевую, жалко, такую умную по рождению, но ничего в жизни не сделавшую, всю из себя бесполезную, и никто-то меня не лю-ю-би-ит! Мальчишка, с которым я разговаривала про Интернет, погладил меня по голове, и этот его жест пробудил во мне совесть – вдруг стало стыдно. Затихла, закрывшись руками.