Услышав тихое злобное рычание, Джоузи остановилась как вкопанная. Она похолодела.
Боже мой, нет!
На воротах не было надписи «Берегись, злая собака!», Она бы ее увидела. Она обращала внимание на подобные вещи. Пристальное внимание.
Джоузи снова услышала рычание, а потом увидела и собаку. У нее заколотилось сердце и задрожали колени.
— Милая собачка, — попыталась произнести Джоузи, но ее язык прилип к небу, и она пробормотала нечто неразборчивое.
В ответ собака снова зарычала. Не-ет, эта собачка не была милой. Она оказалась не такой большой, как ротвейлеры или доберманы, но все-таки была довольно крупной. Собака оскалила зубы. Джоузи представила себе, с какой легкостью такие зубы смогут разорвать плоть.
Джоузи сделала шаг назад. Собака сделала шаг вперед.
Джоузи остановилась. Собака тоже.
У Джоузи так сильно билось сердце, что ей было больно. Собака нагнула голову и снова оскалилась. Шерсть у нее на загривке встала дыбом.
О-о! Плохой знак.
Джоузи хотелось броситься к воротам, но она знала — собака без труда ее догонит. А эти зубы…
Она проглотила слюну и сделала еще один шаг назад. Собака не шевелилась.
Еще один шаг. Собака не двигалась. Шерсть у нее на загривке не опускалась.
Еле слышно всхлипнув, Джоузи бросилась в сторону и — карабкаясь и подтягиваясь — залезла на веревку для белья.
— Помогите! — закричала она.
Что-то пощекотало ее лицо. Она подняла руку, чтобы это смахнуть. Паутина! Она прилипла клипу и шее Джоузи. Последняя капля. Джоузи расплакалась.
Собака остановилась прямо под ней, подняла голову и завыла. Джоузи зарыдала еще сильнее.
— Какого черта…
Человек.
— Слава богу! — Наконец-то дружелюбное лицо. Джоузи повернулась в направлении голоса, от облегчения едва не свалившись с веревки…
И у нее чуть не остановилось сердце.
Потом ей показалось, что оно выпало у нее из груди и теперь лежит на земле, задыхаясь и вертясь, как умирающая рыба.
Неужели это и есть дружелюбное лицо?
Нет!
Она снова принялась всхлипывать. Собака вновь завыла.
— Ради всего святого…
Мужчина свирепо на нее смотрел, переступая с ноги на ногу. Он подбоченился. Она не могла не заметить, что у него красивые мощные бедра.
— Почему вы плачете, черт возьми?
Она предпочла бы видеть не мощные бедра, а его улыбку.
Но он не улыбался. Она уставилась на его суровое лицо. Вряд ли он может вести себя дружелюбно. В его лице не было ничего дружелюбного.
Помоги ей небо! Такой мужчина не возьмет ее под свое крылышко.
— Вы — мой домовладелец?
Незнакомец прищурился.
— Вы — Джоузефин Питерсон?
Она кивнула.
— Так. — Он нахмурился. — Я — Кент Блэк.
Он не протянул ей руку, но Джоузи не могла не признать — это было вполне разумно, если учесть, что она разговаривала с ним с веревки для белья.
— Я спросил, почему вы плачете.
Он снова переступил с ноги на ногу. У него были длинные, стройные ноги.
— Почему я плачу? — истерическим тоном спросила Джоузи. Она могла поспорить — он принял ее за сумасшедшую.
— Да.
— Почему я плачу? — Ее голос поднялся на целую октаву. — Я вам скажу, почему я плачу. Я плачу, потому что… ну, посмотрите вокруг. — Она подняла руку. — Это же край земли. — Джоузи свирепо посмотрела на мужчину. Если бы она этого не сделала, она бы снова заплакала. — Как могли Марти и Фрэнк подумать, что я захочу сюда приехать?
— Послушайте, мисс Питерсон, я думаю, вам надо успокоиться…
— О нет, вы так не думаете. Вы задали вопрос и потребовали, чтобы я ответила, так что слушайте. — Джоузи указала на него пальцем, словно он лично нес ответственность за все случившееся с ней сегодня. — Я застряла здесь, на краю земли… Нет, на веревке для белья на краю земли. А до того я заблудилась и оказалась в Тимбукту со спущенной шиной. Потом ваша собака загнала меня на веревку для белья, а здесь везде паутина! А миссис Пенджилли сегодня утром стало плохо, и я должна была вызвать «скорую помощь», и… и я похоронила отца две недели назад, и… — Ее гнев иссяк. Она закрыла глаза и опустила голову. — И я по нему скучаю, — еле слышным шепотом договорила она.
Проклятие! Джоузи неохотно открыла один глаз и увидела, что мужчина смотрит на нее как на сумасшедшую. Она открыла другой глаз и выпрямилась. Потом пригладила волосы. Она не была сумасшедшей. И, несмотря на свою вспышку, не хотела извиняться. У него было лицо, которое не располагало к извинениям. Она сделала вдох и встретилась с ним взглядом.