Ближе к обеду путешественники вышли на свет божий, точнее на верхнюю палубу. Там на скамейке сидел дед Евген и, как всегда, сурово вглядывался в речную даль. Нависшие полуседые брови пожилого мужчины придавали суровости и без того серьезному лицу.
-О, вот и наш шутник, – оживилась Инна Сергеевна.
Дед Евген мельком скосился в ее сторону, но не проронил ни слова.
-У Вас дар речи закончился? Или как? – Инна решила вывести штурмана из равновесия.
-Дрыхнуть меньше надо. И по ночам скакать, – невозмутимо произнес дед Евген.
–Ну да. Мы должны были хотя бы на обратном пути провести все дни в молитвах и проповеди, – съязвила Раиса Романовна.
Дед Евген резко повернулся в ее сторону, сжал зубы и промолчал. На палубу поднялась молодежь, а за ними и учителя.
-О, какими судьбами? – Ласково встретил штурмана Петр.– Вы, вроде, в доке уже должны быть.
–Не твое дело, – штурман явно не был настроен на диалог.
-Конечно не мое, – усмехнулся Петр, – подумаешь, молодой парень. Не генерал, чай.
-Генералы на такую ерунду не покупаются. И не обижаются, – ответил дед Евген.
-Вы видели настоящих генералов? – Поинтересовалась Наталья.
-Нет, тока игрушечных, – ответил дед.
-Дед Евген, ну не злитесь на нас, – обратилась к нему Ульяна.
-Да я и не злюсь, – смягчился штурман.
-Лучше расскажите про село Монастырское, – подошла ближе Наталья.
Ребята обступили штурмана и приготовились слушать. Потихоньку к ним присоединились и все остальные. Дед Евген совсем растаял, никак не ожидая такого всеобщего внимания.
-Вы ведь знаете этих монахов? – Спросила Ульяна.
-Да что ж я с ними со всеми знакомиться должен был? – Пробурчал дед.
-Мы всех и не видели, – сказала Наталья.
-Ну, этих двоих я знаю. Еще с некоторыми познакомился, было дело, – ответил штурман.
-Почему они монахами стали? Ведь тот что Виттий, он же военным был, правильно?
-Они оба военными были, – произнес дед, – только в монастырь разными дорогами пришли.
-Расскажите. Ну, пожалуйста, – попросила Ульяна.
На палубе воцарилась идеальная тишина. Отдыхающие уже неплохо знали деда Евгена и понимали, если он замолчит, то из него ничего не вытянешь.
-Отец Иаков, это бывший мой знакомый. Курсантами вместе бегали. Яшка больно шустрый да пакостный был. Часто на свиданки бегал, а я его прикрывал, значит. – Штурман хохотнул в кулак. – Один раз убежал к очередной любви, а тут проверка.
Вот что делать? Лейтенант спрашивает, где курсант Мелехин? А я отвечаю – у него живот скрутило дюже. Он меня за ним в туалет послал. А мы одинакового росту были. Я надел в туалете одежу Яшкину и бинтом голову перевязал, типа – голова болит, чтобы волосы не видно было. Яшка черноволосым был. Лейтенант говорит: А Женька то куда делся? То есть, я. Опять бегу в туалет, переодеваюсь и в строй. Лейтенант опять нас считает, снова Яшки нет. Опять объясняю, что до ветру побег. Так три раза бегал, аж вспотел. Лейтенант разозлился, а сам в туалет не идет, типа не по рангу. Так и не поняли мы: раскусил он нас или надоело просто гонять по туалетам.
– А как он в монахи попал? Яшка?
-До монахов он в плен попал, – просто сказал дед Евген.
-Его освободили? – Спросила Наталья.
-На той девчонке он женился. Дочка у них родилась. А потом Яшку отправили на войну, в Афган. Их отделение на духов нарвалось. Подкрепление не предвиделось, вот парни все там и полегли.
-Погодите, так отец Иаков же живой! – Возразила Ульяна.
-Да какой там «живой». В тех местах ихний типа помещик был. Ходил после боев, искал чуть живых. Если выходит, то дармовая рабочая сила. А помрет, так война, она и есть война. Вот он и выходил Яшку. Он у него три или четыре года работал. Не помню уже. Понравился Яшка ихнему помещику, он решил его женить на своей дочке. А Яшка уперся и ни в какую. Помещик говорит, мол, если не женишься – убью. А Яшка говорит: «Убивай». Сильно его били. И опять не добили, – ухмыльнулся дед Евген.