Лиля тоже решила сразить встречных мачо наповал. Длинный сарафан, скрывающий все ее изъяны и симпатичный шифоновый платочек, найденный в бабушкином комоде удивительно ей шли. Лилин образ благородной девицы дополнял совершенство Юлии. Эти женщины были явно не с этой планеты.
Юля натянула на себя высокие босоножки, состоящие из одних ремешков. Она затосковала по московским нарядам и очень хотела выгулять их по Берновским пыльным улицам.
Наконец-то подруги вышли в свет и медленно направились к цивилизации. Они шли не спеша, с любопытством разглядывая встречный ландшафт. Им была в диковинку коза, спокойно жующая траву и парочка гусей, медленно бредущая к водоему, и стайка голубей, выпушенная кем-то из голубятни. Они с любопытством рассматривали этот мир, разительно отличавшийся от столичных московских улочек.
— Ой девочки, смотрите, — неожиданно остановившись, сказала Лиля и указала куда-то вдаль.
Там на старом деревянном столбе разместилось огромное журавлиное гнездо. Масса различных прутиков, окутавшая верх обычного столба выглядело монументально. И там, в самом центре сооруженного птицами ложа сидели огромные белоснежные птицы, с любопытством посматривающие на людей. Это было настолько чудно и удивительно, что женщины застыли как вкопанные, рассматривая необычное творение природы.
Один из журавлей взмахнув большими крыльями отправился куда-то по своим журавлиным делам, а второй, судя по всему, мать, осталась со своими детьми. Там в огромном гнезде пищали птенцы. Они помахивали своими достаточно крупными головками, а их мамаша, пыталась что-то им втолковать, наверняка что-то очень важное и необходимое, то, что в дальнейшем поможет им вынести все превратности, уготованные судьбой. Птицы выглядел очень эффектно на фоне деревенского заката.
— Вот так и в жизни, — сказала грустно Надя, — растишь их растишь, а они, раз и вылетели из гнезда.
И подруги поняли, что она подумала про своего среднего сына Николая, который уже вырос и отправился жить к отцу и покорять Европу, вместо того чтобы остаться здесь в России. Надя очень по нему тосковала8.
— Как же хорошо, что мы с вами сюда приехали, — прервав молчание прошептала Лиля, — это самый лучший отпуск в моей жизни.
Взглянув последний раз на семейство прекрасных птиц они отправились дальше к деревенскому пруду. Там их ждала лебединая пара с маленькими детьми.
Посидев немного на лавочке у пруда и насладившись умиротворяющим пейзажем, женщины отправились в обратный путь. День клонился к вечеру и стало значительно прохладнее. Все-таки приближение осени чувствовалось во всем, в опадающей листве, ночной прохладе и многих других признаках, информирующих их, о том, что осень не за горами. Но пока, что они купались в последних теплых летних деньках и ничего не хотели знать про наступающее ненастье.
Неожиданно, женщины увидели идущую навстречу им парочку. Надя узнала в одной из них беззубую, именно ту, которая была подругой алкоголика. Вторую достаточно миловидную она не признала. Надежда поприветствовала их и подруги отправились дальше.
Женщина вспомнила свою историю с алкоголиком и его женой и усмехнулась. Все в этой жизни не зря, подумала она. Может быть тот мужик и алкаш, но доброй души человек, направивший к ней мастеров высокой квалификации. Благодаря им она смогла быстро починить свой забор.
Надя продолжила свой путь размышляя об особенностях русской глубинки, достаточно простой, но очень благородный.
— Вот она, прошмандовка! — услышала Надя и обернулась.
Кричала женщина, которую она только что помянула добрым словом. Казалось, еще несколько минут назад ничто не предвещало беды. Картинка была благостной и слова, брошенные в ее адрес, удивили Надю до глубины души.
Все же глубинный русский народ, подумала она, может быть как беззаветно благородным, так и непредсказуемо жестоким. Казалось, шла себе, никого не трогала, а тут гляди ж ты, прошмандовка.
На крик женщины обернулись и ее подруги. Беззубая показывала на Надю пальцем, а вторая барышня, смотрела на остальных и улыбалась. И улыбка у нее была совсем недобрая, а даже, можно сказать, зловещая.
— Надь, кто это? — пискнула Лиля.
Она терпеть не могла разборки, тем более неожиданные.
— Сейчас узнаешь, — сообщила всем Надежда и гордо посмотрела на оскорбившую ее женщину.
Высокомерное выражение лица соперницы вызвало в местной нимфе очередной прилив злости и ее понесло
— Представляешь, — цедила беззубая своей улыбающейся подруге, — вхожу я в комнату, а она тут моего мужика охмуряет. У них там в Москве свои кончились, так они за нашими приперлась.