Я потихоньку выпускаю Дану, тренируюсь держать её под ручным контролем. Мне страшно понравилось купаться в её эмоциях, совершенно непередаваемое ощущение. Мне хорошо знакома ярость, бешенство и холодная злость, но каким-то чувствам Даны я пока даже слов не могу подобрать. Приходится иногда подзатыльник ей отвешивать, когда она на мачеху нехорошо косится. Зато открыла для себя огромный пласт возможностей, сулящих изысканные удовольствия, совершенно незнакомые ранее.
После ужина «родители» сидят в обнимку на диване. Прыгаю к ним с разгону и прилипаю сбоку. Но не к «отцу»! К тёплому и мягкому бочку мачехи. Та сразу притискивает меня поближе. Дана с шипением разъярённой кошки исчезает в камере. Сама! Я отворачиваюсь от Эльвиры, пряча издевательскую усмешку и стараясь не трястись от истерического смеха.
Глава 2
Подружка
Это я базлаю стишки на английском. Домашнее задание у нас такое, выбрать стихи про осень, выучить и поразить одноклассников. Не спрашиваю, почему весной надо учить про осень. Наверное, про весну учили осенью или зимой.
— Pronunciation (Произношение), Дана! — стонет Эльвира. Вот достала она меня, натурально, достала! Меня, не Дану, та вообще спряталась подальше.
— Давай, ты прочти. А ты, Юль, сравни нас, — кажется, я нашла выход. Эльвира не понимает, что человек слышит себя совсем по-другому, чем окружающие. Звук по разным путям до уха доходит и обертона меняются. Объяснять бесполезно, я пробовала.
— Ты и сама можешь сравнить, — как ей чудиться, вполне справедливо замечает ещё одна премудрая. Подружка моя Юлия. Чуть пониже меня ростом, но какая-то она более ладненькая, чем я. Русая, голубоглазая с очень аккуратной и уже гармоничной фигуркой.
Вчера кое-как уболтала её прийти с утра ко мне поучить уроки. Поспать она, видите ли, любит по воскресеньям. Я засыпала её кучей железных резонов, тут и помощь подруге, и выученные уроки, что, кстати, случается не всегда. Выдавила из неё согласие, когда пообещала сходить с ней в ближайшее кафе и прогуляться по скверу. И обедом накормить, прорекламировав кулинарные способности мачехи. И всё равно только в десять часов заявилась, сова противная. Характер у неё податливый, но мне достался сильный противник — лень. Ещё она трусишка, но не буду же я запугивать лучшую подругу.
— Юль, ты объективнее, потому что обеих слышишь со стороны, — ещё одна попытка донести очевидную мысль.
Мачеха читает, громко и с выражением. Лично я особой разницы не улавливаю. Явных ошибок в моей речи нет, произношение мачехи более уверенное, более плавное и слитное.
— Что скажешь? — смотрю на Юлю, — Да не бойся, говори, как есть!
— Тётя Эльвира красиво говорит… но, тёть Эльвира, у нас никто так не умеет. Не только отличники, сама англичанка так не может, как вы.
Мачеха растерянно хмыкает.
Выучила два четверостишия я быстро. И теперь Эльвира терзает меня произношением. А ещё она перешла в общении со мной исключительно на английский. И в первый день, это вчера, я не расставалась со словарём, пытаясь понять, что она там мне вкручивает.
— I'll kill you! (Убью!) — пригрозила я ей в один момент, когда заметила, что она резвится. Намеренно заваливает меня сложными фразами и длинными рассказами неизвестно о чём.
На угрозу она отреагировала весёлым смехом, но измываться стала меньше. Потом успокоила.
— Это ничего, что ты не понимаешь. Ты должна слышать речь постоянно, твой мозг сам разберётся. И давай договоримся, в последний раз ты слышишь от меня русскую речь. По-крайней мере, когда мы одни.
Это я могу понять. Я про жестокость и непреклонность учителя или тренера. Не будешь ставить ученика в жёсткие рамки, толку не будет.
Зато с математикой мы покончили быстро, хотя до обеда оставалось не больше получаса. Удивление Юльки по поводу своей неожиданной компетентности гашу простым сообщением: разбиралась до этого два дня.
Обед нас не разочаровал. Ехидно смотрю на Юляшку, что слегка пыхтит, отваливаясь от стола. Сама виновата! Я, конечно, понимаю, что от стряпни мачехи отказаться трудно, но как-то себя надо контролировать. Я после борща только один голубец умяла, а она от двух, заботливо положенных мачехой, не отказалась.
— Нельзя тебе к нам в гости часто приходить, — говорю ей ехидно, — Эльвира быстро из тебя красотки толстопузика сделает.