— Как на лошадку, — смущённо хихикаю, пока Светлана подтягивает и регулирует. Корректирующий корсет, так он официально называется.
— Да, — улыбается мне богиня.
И вот тут она наносит мне тяжелейшее оскорбление, от которого моя Дана до сих пор в прострации.
— Очень досадно видеть, — обращается она к Эльвире, — когда такая потенциально красивая девочка не использует свои данные даже на одну десятую.
Вот уже еду в такси и не могу, — мы обе с Даной не можем, — прийти в себя. Оказывается, я очень красивая, но бл&! Потенциально!!!
— Заплатила ей пятьсот рублей. Авансом… — далее Эльвира буркнула что-то подозрительно похожее на непечатное выражение, — Думала, я дура. Действительно, дура, только с другой стороны.
— Я думала, что-то знаю, — продолжает бормотать мачеха, — Оказалось, ни… (опять непечатное).
— Себе не будешь сбрую брать? — решаю схулиганить, но реакция неожиданная.
— Ох, ещё и это! … — опять непечатно, и успокаиваясь, — Ладно, в следующий раз возьму.
Спать легла с таким чувством облегчения, что проваливаюсь в сон мгновенно. Будто с каторжных работ вернулась. Эльвира даже на ужин время постаралась не тратить. Сделала что-то по-быстрому и погнала меня в спорткомнату. Это она так сказала, на самом деле, не пускала туда без неё.
Весь рекомендуемый комплекс заучивали с каким-то ожесточением. Потом Эльвира навесила на меня сбрую. Это полный звиздец! Я с таким облегчением её снимаю перед сном. Бедная я, бедная замученная девочка…
Сижу, занимаюсь математикой. Программу взяла школьную, чего велосипед изобретать, вот и штудирую с 6-го класса. Не пропуская ни одной задачи с пометкой о повышенной сложности. На одной заткнулась, ни туда, ни сюда. Но мне есть, кого потрясти. Можно даже по телефону. Сашок не откажет. Ещё у нас физика актуальна, но её после перерыва.
Я в сбруе. Несколько раз уже дёргалась с кошачьим шипением. Больно! Мачеха пыталась меня уговорить на пробежку её надеть. Я воспротивилась. И правильно сделала. После возвращения ради успокоения совести позвонила Светлане. Та запретила.
— Даночка, при беге сбруя будет трястись, и как ни старайся, исцарапаешь всю спину. Так что не надо.
Кладу трубку и показываю язык Эльвире. Между прочим, сбруя мне и талию держит. Наглядно чувствую на обеде. Не могу съесть столько же, как обычно. Напряжённый живот не даёт. О, Луна! Родители пересмеиваются. Тут же мстительно наношу удар:
— Я буду стройная, а ты толстопузая целых полгода, — папахен со смехом удерживает супругу от нападения и поправляет:
— Всего полгода, Даночка, — с ударением на слово «всего».
После обеда срываю сбрую, вбегаю на кухню, хватаю пончик и кружку с киселём. Укоризненный взгляд мачехи отбиваю:
— Голодать приказа не было. Организму нужен отдых от издевательств, — это правда. Светлана оговаривалась, что наращивать время ношения надо постепенно от двух часов в сутки до пяти-шести. Три часа уже есть!
— Девочки, давайте съездим куда-нибудь? — предлагает папахен, — На море, например.
Гляжу с недоумением и осуждением, какое море? Родина в опасности! То есть, моё поступление в Лицей. Отец заводит глаза и вздыхает.
— После экзаменов можно. Там же недели полторы останется.
После экзаменов можно. Не люблю воду… хотя можно Дану на волю выпустить. Она любит.
И что интересно! Напряжённейшая у меня пора. Подготовка к сложным экзаменам, а свободного времени хоть отбавляй. Вот совершенно нечего делать после обеда. Я занимаюсь с 8:30 до 12:30, больше папахен запретил. Ещё вечером, в ленивом режиме пару-тройку часов. И всё, остальное время я свободна. Вот что животворная свобода от школьных занятий делает! А там, между прочим, заставляли каждый день учиться с 8:00 до 13:40 плюс домашние задания. Изуверы!
Вечером звонит Юля. Она страстно желает меня видеть в своей усадьбе.
— Кто ты, незнакомая девочка? — спрашиваю я.
— Ну, Даночка, ну, приезжай… — ноет она. На мои провокации привычно не обращает внимания.
— Прости, Юляш, не могу. Выбьюсь из ритма, потеряю в форме. Я сейчас, как спортсмен, который на рекорд идёт. Нет, Юля! Вообще забудь обо мне до 17 августа. Нет меня!
Перед сном, в сбруе, вырабатываю походку. Как показала и теперь придирается ко мне Эльвира. Не пожалела полы в гостиной, свернула ковёр и отметила мелом на паркете места, куда надо ставить ногу. Хожу на цыпочках. Папахен смотрит с интересом и вроде с восхищением. Эльвира недовольничает, папахен заступается.
— Эльвирочка, да ты сама так не ходишь!