Чуть поодаль от крыльца были припаркованы три автомобиля с гербами службы императорского двора. Снова все официально. Желай нас украсть тайком, такой помпы бы не было. Это давало надежду, что все обойдется малой кровью.
Так и не назвавшийся придворный подвел нас к черной представительской «Нике» и лично открыл дверь заднего пассажирского сидения перед матушкой. Она забралась внутрь, следом сел я. Лаврентия Феня отправила домой, а сама села в другой автомобиль вместе с гвардейцами. Придворный забрался на переднее пассажирское сидение.
— Едем. Вас уже дожидаются. И прямо сейчас вынужден попросить вас временно сдать мне на хранение свои телефоны. Не беспокойтесь, вам их обязательно вернут. Меры безопасности.
— Я в курсе, какие во дворце меры безопасности, — иронично хмыкнула княгиня и без вопросов отдала аж три своих аппарата. Мне тоже пришлось сдать оба — официальный и тайный, который уже перестал таковым быть.
Сама дорога заняла у нас не больше пяти минут. Всего-то нужно было развернуться, объехать Адмиралтейство — и вот, перед нами уже раскинулась Дворцовая площадь, на которой высилась знаменитая колонна на фоне Зимнего дворца.
Машина совершила круговой, почти что парадный, объезд по краю площади, затем объехала главное здание Зимнего и остановилась перед парадным входом соседнего павильона. Кажется, это был так называемый Малый Эрмитаж.
Этих Эрмитажей было много: Малый, Большой, Новый… Росли царские коллекции произведений искусства, расширялся штат двора, поэтому на протяжении двухсот лет облик главного дворца столицы менялся.
А еще на несколько месяцев в году, когда императорская семья отбывала в другие резиденции, дворец открывали для свободного посещения публики, превращая его в музей. Считалось большим шиком попасть туда на экскурсию. Многие подданные мечтали хоть одним глазком увидеть, как жила правящая семья.
— Приехали, — оповестил придворный, и матушка скользнула взглядом по виду из окна. И явно что-то поняла. — Прошу, ваша светлость.
Он помог матушке выбраться, а водитель открыл дверь передо мной. Мы очутились перед симпатичным зданием, построенным в стиле классицизма. Оно чуть уступало в роскоши Зимнему, и сразу становилось понятно, что эти помещения были менее публичными.
— Прошу за мной.
На крыльце нас уже дожидались. Светлейшая княгиня узнала одного из одетых в придворную ливрею мужчин.
— Добрый вечер, Александр Георгиевич, — сдержанно улыбнулась она.
Тот явно обрадовался.
— Анна Николаевна! Ваша светлость! Рад снова видеть вас в стенах дома.
Матушка сдержанно кивнула, и перед нами распахнули двери.
Мы очутились в красивом холле, но нас сразу же повели по лестнице на второй этаж. Поднявшись, свернули в павильон, который выходил на улицу. Я украдкой поглядывал на лицо матушки — оно было задумчивым, словно она позволила себе на несколько мгновений предаться воспоминаниям. Ведь ее детство и юность прошли здесь…
Аграфена следовала за нами вместе с несколькими гвардейцами. Придворный провел нас по висячему саду, который располагался на уровне второго этажа, мимо статуй, фонтанчиков и цветущих деревьев. Наконец, мы снова зашли в здание и очутились в зале дивной красоты.
— Это те самые часы? — не удержался я.
— Да. Часы «Павлин», — кивнула матушка. — Жаль, что сейчас их редко заводят. Обычно только в музейные дни, для публики.
Это была одна из самых знаменитых диковинок огромной коллекции. Полностью механические часы в виде сидящего на ветке павлина из позолоченной меди. Шедевр инженерии аж конца восемнадцатого века! До этого я видел эти часы только на картинках в книге, но этот механизм всегда завораживал меня своей тонкостью и изяществом.
Павлин был сделан в натуральную величину и сидел на дубовом пне с веткой, а слева от него на суку в подвешенной клетке располагалась серебряная сова. Под клеткой застыла золотистая белка, а на другом пне сидел металлический петух.
На клумбе перед пнями матер разместил шесть золотистых грибов, и в прорези шляпки самого большого из них появлялись римские цифры, обозначавшие часы, а арабские показывали минуты. В определенное время сова, павлин и петух приходили в движение, и каждое действие фигур сопровождалось своей музыкой.
Умели же раньше вещи делать!
— Прошу вас дожидаться здесь. Сейчас лакей принесет для вас напитки.
Придворный милостиво дал мне минуту, чтобы разглядеть экспонат, а затем предложил нам расположиться за мраморным столом.
Я отодвинул для матушки стул и сам уселся рядом. Аграфена по привычке осталась стоять.