Когда вошли наши войска, бабушку представили к награде. Но она отказалась от медали, объяснив это тем, что она ничего такого не сделала, а как все нормальные люди спасала своего мужа.
А у тебя кто воевал?
– У меня дед не воевал. Ему ещё батька Махно пальцы на правой руке отрубил. Стрелять он не мог. Но тоже внёс свою лепту. Он собирал скот и гнал за советской армией, чтобы солдат можно было кормить. Когда скот закончился, домой вернулся, в колхозе работал. Тогда в сёлах мужчин мало было. Он хоть и без руки, а многое мог делать. Тогда всем несладко было, – вздохнула Татьяна.
– Ты права. Главное, чтобы дети, внуки и правнуки наши об этом помнили. Пока жива память, пока мы плачем, пока нам больно вспоминать ту страшную войну, наш народ будет непобедим.
Девушки налили крепкого душистого чая. Таня вытащила из духовки румяный пирог. За окном цвели вишни. Подруги болтали, смеялись, им было так хорошо и спокойно.
Перед тем, как уехать, Ольга подошла к окну и открыла его. Она позвала Татьяну, и они долго любовались садом, а потом, вздохнув, в один голос сказали: «Как хорошо, что нет войны».
Глава третья
История восьмая.
– Боренька, ты давно дома? – спросила мама.
– Нет. Только пришёл. Но я не один. Со мной мой коллега.
Дарья Михайловна зашла на кухню и увидела мужчину, сидящего у окна. Он как – то заёрзался и даже стал извиняться, что их побеспокоил. Мать Бориса не сразу узнала Анатолия. Этот человек, когда – то давно, жил рядом с ними. У него была жена Люба и две дочки.
«Как же жизнь его потрепала», – подумала Дарья Михайловна и продолжила готовить обед.
Борис обсуждал с Анатолием проблемы на работе. Тем временем, Дарья Михайловна накрыла на стол и пригласила их обедать.
– Тётя Даша, вы меня не узнали? – вдруг спросил Анатолий.
– Как же, узнала. Потрепала тебя жизнь, Толик. Как ты?
– Не спрашивайте лучше, – сказал Анатолий и низко склонился над тарелкой.
– А, как твоя новая семья?
– Лучше бы её не было.
– Ну, ты же так рвался туда. Вспомни, как я тебя уговаривала не бросать Любу.
– Дурак я был. Если бы всё вернуть назад. Я бы землю грыз, но их не отпустил, – сказал Анатолий, и было видно, что говорил он это искренне.
– А, может ещё не поздно? – спросила мать Бориса.
– Поздно. Умерла Люба, – сказал Анатолий и расплакался.
Борис смотрел на взрослого седого мужчину и не понимал, почему он плачет. Ведь он всегда был таким сильным.
– Да, ты что! – воскликнула Дарья Михайловна.
– Да, нет моей Любушки больше. Как я мог тогда такое сотворить. Антонина ведь её подругой была, потом Лену нашу крестила. Я никогда не рассматривал её, как женщину. Но, когда Пётр, муж её, помер, она стала просить помочь ей по хозяйству, а потом и чарочку наливала. Вот в один из таких моментов подпоила она меня и понеслось. Меня туда, как магнитом тянуло. Люба гоняла меня, чтобы не пил. А там наливают, ублажают. Вот и профукал семью. Опомнился я, когда её сыночки наркоманы стали сборища на дому устраивать и избивать не только меня, но и её, если на дозу не давали.
– А, почему ты в милицию не заявил?
– Какая милиция, тётя Даша? Это её дети. Она их оправдывала и каждый раз, когда я хотел, хоть что – то предпринять, указывала мне на дверь. В нашем с Любой доме я был хозяин. А здесь я был и есть никто.
– А, как же дочки твои? Ты же можешь уйти к ним.
– Наташи больше нет. Без отцовского присмотра и наставления она пошла по наклонной. В общем, проституткой стала. И однажды бабушка нашла её в сарае повешенной. Если бы я не ушёл тогда, если бы я сохранил семью, то мои девочки были бы живы.
– А, Лена?
– Лена жива, но знать меня не хочет. Она вышла замуж и уехала в другой город. Даже адреса не оставила.
– Да, Анатолий, натворил ты дел. А ведь я тебя тогда предупреждала. Говорила тебе, чтобы на коленях у Любаши прощения просил. Не послушал.
– Если бы всё вернуть назад, – сказал Анатолий и опять расплакался.
– Смотри, Борька, и на ус мотай. Семью беречь надо. Разрушить дело не хитрое, а вот создать и удержать труда требует не малого, – обратилась мать к сыну.
– Да, я что. Я же ничего такого.
– Знаю я вашу породу. Сначала делаете, а потом думаете.
Мужчины пообедали и ушли на работу. Тётя Даша подошла к окну и смотрела им вслед. Когда они скрылись из виду, вздохнула и сказала: «Имеючи не храним, потерявши плачем».