–Так же не может продолжаться вечно!
–Почему?
Он насмешливо покачал головой.
–Хочешь, я сделаю так, что твоё отсутствие никто не заметит? И вернёшься в то самое время, из которого я тебя забрал. Ни одной минуты не потеряешь. Если выполнишь все условия.
Алиса усмехнулась.
–Ты и вправду дьявол.
Ей хотелось задать ещё один вопрос. «Почему я?». Но эта глупая привычка – задавать лишние вопросы, когда всё идёт подозрительно хорошо – уже не раз подводила её. А в таком деликатном вопросе как гипотетическая продажа своей души и вечное (возможно даже не самое неприятное) заключение в аду вообще не стоило торопиться. Но как можно слепо следовать голосу рассудка, когда гораздо интереснее сначала сделать, а потом подумать?
–А какая тебе от этого выгода?
*больше подозрительного сарказма, больше*
Он нервно усмехнулся, откинулся на спинку стула, а потом резко встал.
–Мне здесь ужасно скучно. Вечная – буквально вечная – скука рождает любопытство к каждой мелочи. Поэтому я и читаю эти бумажки так внимательно. Есть мизерный шанс найти что-то стоящее.
Он поднял на Алису горящий взгляд, а потом стал медленно, методично мерять комнату шагами, от окна к креслу. Алиса в это время допивала полуостывший кофе и наблюдательным взглядом натуралиста сопровождала его похождения. Она могла проснуться в любой момент, так что нельзя было упускать ни секунды этого увлекательного спектакля.
–Думаешь, у меня часто появляется возможность выбраться отсюда? Вот эта картинка, – он почти с ненавистью взглянул на шикарное панорамное окно, – иногда не больше, чем фотообои. Я смотрю туда в ожидании чего-то нового, но проблема в том, что я видел всё. Ты думаешь, что страшно быть погружённым в свои желания, оставшись без возможностей? Страшно утонуть в возможностях, растеряв все желания.
Он подошёл почти вплотную, напряжённый, дикий и беспомощный; Алиса должна была что-то сказать, но не могла найти слов, в которых не было бы жалости.
–Я написала.
Она протянула ему сложенный листок, с виду пустой. Люк будто осел, выдохнул и незаметным усилием воли вернул губам ухмылочку. Он начал было разворачивать записку, но Алиса схватила его за руку и тут же отдёрнула, уже не удивляясь своей наглости.
–Оставь на потом. Сейчас я хочу тебе кое-что сказать. Я согласна на этот день, но у меня есть крошечная просьба. Я хочу, чтобы ты провёл этот день со мной.
Люк от неожиданности тихо хрустнул смятой бумажкой. Почти не выдав дрожи в голосе, он выдал:
–Интересный у тебя стиль подбора компании. Ладно, я тоже согласен. Ах да – если ты не выполнишь условия, я сотру всё, что ты видела сегодня, из твоей памяти, и подошью в твоё дело старую картинку.
Алиса поставила кружку с остатками гущи на стол, положила руку Люку на запястье, не касаясь кожи, и закрыла глаза. Запах кофе пропал.
Ещё до того, как они открыли глаза, их окутало влажное тепло, пахнущее песком, цветущей водой, сладкими цветами и подгнившими фруктами. Под ногами был асфальт, но мерзкого запаха, который исходит от него в жару, не ощущалось. Солнце не обжигало, но всё равно было душно. Смотреть вокруг Алисе не хотелось; сначала нужно было вспомнить всё до мельчайших деталей – ров, джунгли, мост с полуразрушенными каменными львами, корни достающих до неба фикусов, оплётшие старые стены, и потемневшие от времени блоки ворот с четырёхликим богом на верхушке. Ни шума автобусов или байков, ни запаха бензина – будто с головы сняли железную маску, которую надевают на прокажённых, и дали вдохнуть полной грудью. Одежда почти мгновенно прилипла к телу, и от этого Алиса будто очнулась. Она распахнула глаза и опьянела от ударившего в голову сочного, яркого зелёного цвета, не подёрнутого серой пылью и казавшегося только контрастнее на фоне затянутого синеватыми тучами неба.
Люк рядом, прищурившись и чуть наклонив голову вбок, с любопытством оглядывался вокруг.
–Даже как-то непривычно без людей. Ни разговоров, ни мыслей. И ты стоишь, что-то нехорошее думаешь про кого-то другого.
Алиса улыбнулась на этот немного детский выпад. Искренне, широко улыбнулась впервые за несколько месяцев – ей было по-настоящему хорошо.
–Почему здесь? – Люк, казалось, был удивлён, но доволен. – Я не был здесь, наверное, веков двадцать пять – всё не мог выбрать время для такого отпуска. Они изменились, – он кивком указал на ворота, – джунгли неплохо постарались. Я скучал по этим местам.