Отпуск
Отпуск
Прибой глухим набатом бил в прибрежные скалы, штурмуя берег, как и миллионы лет назад, с бессмысленным упорством врезаясь в равнодушную твердь. Золотой шар солнца уже клонился к закату, готовясь упасть в океан и в мириадах капелек соленой влаги, поднятых в воздух, горели бледные осенние радуги. Бриз был наполнен запахами соли, бурых водорослей и чего-то неуловимо-ностальгического, что присуще только морю, подобно тому, как горький аромат воспоминаний присущ октябрьским кострам. Она вышла на веранду - высокая, загорелая и уверенно-гордая, как восклицательный знак в конце предложения полного оптимизма. Например: «Жизнь прекрасна!» И черные сандалии аккуратной точкой внизу. Достала длинную тонкую сигарету, чиркнула спичкой о перила, отполированные за долгие годы десятками рук, и закурила, выпустив в выцветшее небо колечко синего дыма. Он сделал вид, будто наблюдает за чайками, что планировали над берегом, печально крича о чем-то сугубо личном, птичьем и для людей так же недостижимом как полет на собственных крыльях, а сам исподтишка глядел на нее сквозь опущенные ресницы. Сухие, ломкие волосы, насквозь прожженные химией и лаками, маленький носик, забавно приподнятый, что вкупе с россыпью бледных веснушек придавало ей какой-то наивный детский шарм, тонкие губы (она с маниакальным упорством подкрашивала их даже здесь, в ста милях от ближайшего очага цивилизации) и глаза того цвета, который она сама с легким презрением называла «зеленовато-всяким». На ней был легкий, ничего не скрывающий сарафан, но он и с закрытыми глазами мог бы вспомнить малейший изгиб ее тела, которое даже теперь, в ее неполные сорок три, оставалось по-мальчишески сухим и стройным. В конце концов, он прожил с ней двадцать лет. - Рядовой Алекс Смит! - она схватила его за ухо и легонько потрепала. - Вы так и будете пялиться на птичек, или соизволите, наконец, уделить своей супруге толику вашего драгоценного внимания? И зачем ты таскаешь обручальное кольцо? Ведь обязательно потеряешь, когда будешь купаться! Помнится, муж Мэри-Энн.. Он засмеялся, вырвался, забросил ее, хохочущую и смешно дрыгающую ногами на плечо, и потащил в сторону пляжа. - Анна Смит! Вы опять сделали себе макияж! Очевидно, у вас свидание с каким-то престарелым морским ежом или раком-отшельником, ушедшим от мира! Поэтому разрешите доставить вас на место! - Пусти! - она молотила его кулачками по спине, визжа как школьница. - Пусти, а то... а то я тебя укушу! ..С пляжа по тропинке уже поднимались дети. Майкл тащил доску для серфинга; с его длинных, черных как у индейца волос ручьями стекала вода. Лиз вела за руку Роберта, который путаясь в безразмерных красных шортах до колен, оживленно жестикулировал и, смеясь, показывал рукой на папу, очевидно, вознамерившегося искупать маму прямо в платье. На Лиз был вызывающе открытый красный купальник, подчеркивающий фигуру; ее кожа цвета темного жемчуга, который бывает только у людей не особо дружащих с солнцем, зато злоупотребляющих защитными кремами искрилась бисеринками маленьких капелек. Алекс с затаенной тоской подумал, что все вместе они похожи на фотографию, которые обычно стоят на каминной полке - «моя семья на отдыхе». Он аккуратно поставил жену на песок, поцеловал в шею, туда, где бился пульс, и сказал: - Пошли в дом. Я зверски голоден. После ужина они сидели на веранде под клетчатым навесом, пили вино и смотрели, как солнце опускается в океан, краснея и раздуваясь, словно самый большой в мире резиновый пляжный мяч. Жара спала; бриз приятно холодил разгоряченные тела, унося сигаретный дым в сторону каменистой гряды на востоке. В запотевших бокалах переливалось янтарными бликами сухое вино, в доме тихо играла музыка, заглушаемая грохотом прибоя. Было слышно, как Анна звенит посудой, разливая по чашкам крепкий черный чай, как вкрадчиво щелкает термостат и, вторя ему, поскрипывает старый дом: сухие щелчки, шорохи, мягкий посвист песка, занесенного зимними бурями под черепицу. Лиз критически осмотрела ногти на руке, покачала головой и ткнула пальцем в Алекса: - Отец! Может ли дочь твоя обратится к тебе с нижайшей просьбой? Майкл хихикнул и показал Лиз язык. Та бросила в него салфеткой и была немедленно контратакована - пустая сигаретная пачка просвистела над ее головой. Мимо. Алекс отхлебнул вина. Недурно. Старые запасы не подвели. Он вздохнул и кивнул головой: - И что же Высокая Леди желает? Вишневого пива или шоколад «Блэк Черрри»? Или у нас закончилась туалетная бумага? - Бумаги у нас, кстати, тоже негусто. - Лиз потянулась в плетеном кресле и зевнула, продемонстрировав всем эффективность своей отбеливающей пасты. - Нет, я, конечно, понимаю, что в этом медвежьем углу нет ни кабельного, ни интернета, но хоть телефон-то уже можно было починить? - А он до сих пор не работает? - И не думал даже. Гудок идет, но когда набираешь номер, какая-то баба, записанная на пленку, говорит, что на линии авария. - Окей. - Алекс кивнул. - Завтра поеду в город и зайду в телефонную компанию... Черт, никто не хочет работать честно. - И привези новые фильмы! Тут у нас одно старье и мелодрамы. И купи, наконец, репеллент! Здесь не комары, а какие-то маленькие Дракулы - жрут все, что видит око и имет зуб. И возьми пакет мятных карамелек. - Ты же ненавидишь мятные карамельки. - Это для Майкла. У него из пасти смердит как... Уй! Отдай мой шлепанец, ты, жирный! - И не подумаю. - Чай, господа и дамы! - Анна поставила поднос на скатерть. - К сожалению, пончики закончились еще вчера, так что... - Я куплю. - Алекс приподнялся в кресле и чмокнул жену в щеку. - Завтра. - Папа! - Роберт, которому надоело перебирать найденные на пляже камушки, забарабанил ложкой по столу, требуя внимания. - Папа, расскажи, как не случилась война! - Ну, Роберт! - Лиз сморщила нос в смешной гримаске, - Сколько раз можно про это рассказывать? - Действительно... - Анна дала Роберту конфету, которая сразу поглотила все его внимание и опустилась в кресло рядом с Алексом. - Папа уже сто раз говорил... - Просто.. Ну.. - Майкл провел рукой по волосам и, несмотря на укоризненный взгляд матери, потянулся за сигаретой. - В голове не укладывается, что какой-то идиот мог.. - Да нечего тут, особо, рассказывать. - Алекс махнул рукой в сторону дома. - Когда все это началось, мы были дома... ну, вы же помните. Меня вызвали на базу, и я бы так и уехал, если бы не Хэт. Он позвонил и рассказал, что к чему. Что это не учения... Черт, он здорово рисковал. За такие шутки можно пойти под трибунал. Тогда я отправил вас сюда, а сам уехал в Стовингтон. - А смысл? - Лиз комично подняла бровь. - Неужели эта халупа выстоит при атомном взрыве? - Не в том дело. Здесь нет крупных городов, нет военных объектов, нет фабрик. Мой дед, который построил этот дом, как-то сказал, что это самый глухой угол во всей стране. Не знаю, может он и прав. В любом случае, сюда никто не станет пулять ракетами. - Но убежище.. - Никакое убежище не спасет тебя от полуторамегатонной бомбы. Даже если ты и выживешь - что потом? Если даже такой деревенский парень как я это понимает, то до умников из штаба это дошло еще быстрее. Поэтому они и остановились. Вовремя остановились. - Но они же начали обмен ударами.. - Майкл заворожено глядел куда-то в пространство. - Они.. - Да, начали. Запустили пару тактических ракет по базам на островах. Подводные лодки. Это страшная штука: снимаешь трубку, дзинь-дзинь, «так точно, сэр!», ключ на старт и через десять минут конец света падает прямо тебе на голову. Но они остановились. Нарушили прямой приказ с самого верха. Спешно начали переговоры. И только тогда до них дошло, чем все это могло закончиться. Из-за какого-то островка в Тихом океане, на котором нет ничего кроме камней, травы и десятка диких коз они едва не взорвали мир под собственной задницей. Сосед украл у меня курицу? Отлично, давайте сожжем его дом, а потом - весь город. Хорошая идея, да? ..Солнце коснулось вод океана и быстро, как монетка в щель автомата, скользнуло за горизонт. На небе появились первые зеленоватые звезды; ветер шелестел в листве старых деревьев, осторожно перебирал сухие стебли травы, ерошил длинные челки Лиз и Майка, склонившихся над веерами новеньких глянцевых карт. Вокруг китайского фонарика с драконами и «инь-янами» метались ночные бабочки. В сыром воздухе промелькнула вспышка призрачного света, запахло прелой листвой и свежестью горного ледника. «Гроза», подумал Алекс. «Сегодня ночью будет гроза». ...Он лежал на чистой простыне, источавшей слабый запах крахмала, и смотрел в темноту. На бледном диске циферблата тускло светились стрелки - без пяти минут три. Насыщенный озоном ветер развевал тонкие белые занавески, словно паруса призрачного корабля, плывущего через ночной шторм из какой-то пыльной вечности в вечную ночь, полную беспокойных призраков. Они вздыхали, шелестели вокруг: мягкий, вкрадчивый шум дождя за окном, едва слышное урчание генератора в подвале, неизменный рокот прибоя, тиканье будильника, потрескивание стен, отдающих дневное тепло. Все эти звуки лишь подчеркивали ватную тишину старого дома - совершенно особую тишину, хрупкую как первый осенний лед. Вспышка молнии за окном. Гром. Струи ночного ливня впиваются в песок, урчат в водостоках. Гроза идет над океаном. - Алекс? Он вздрогнул, но остался лежать неподвижно - тело - глыба льда, глаза - холодные оловянные шарики, горло - пересохший кювет. Гром заворчал ближе, за