Не проходит и минуты, как передо мной возникает высокий бокал, в котором плещется коктейль насыщенного оранжевого цвета, и я сжимаю тонкую ножку, поднося напиток к губам.
– Только залпом не пей, – советует Марик, протирая стойку. – Захмелеешь быстро.
Я киваю, делаю ещё один маленький глоток, наслаждаясь вкусом сочных апельсинов и лёгкой горчинкой. Размышляю, как скорее домой попасть. Вообще настроение веселиться пропало, как не бывало.
– Минеральную воду со льдом, пожалуйста, – раздаётся рядом знакомый голос, а я чувствую, что снова закипаю.
Чуть слышно фыркаю и, не глядя на Вадима, отодвигаюсь в сторону. Умом-то понимаю, что вряд ли он повторит свой фокус, но надёжнее для моей психики держаться от него подальше.
Сейчас он поймёт, что я не хочу с ним разговаривать, и уйдёт топить кого-нибудь другого. Некоторые, наверное, даже счастливы будут, если их такой самец будет лапать.
Ещё один большой глоток коктейля, и я вспоминаю о предупреждении Марика слишком поздно. Чёрт, только напиться и не хватает. Вот умора будет – потом доказывай, что не алкоголичка распутная.
– Катрин, – голос близко-близко, будто шелест осенних листьев. – Ну прости, напугал тебя. Виноват, идиот я.
Раньше надо было думать.
– Извинения приняты, – величественно киваю и ставлю слишком быстро опустевший бокал на стойку.
Чёрт, не надо было этого делать, потому что голая мужская грудь всё ещё покрытая каплями солёной воды, оказывается чётко напротив моих глаз.
Интересно, если лизнуть кожу, она такой же гладкой окажется, как и на вид? Ой, мамочки, не о том я думаю!
Резко отстраняюсь назад, но Вадим, точно вестник Апокалипсиса, оказывается рядом. Ещё и руки ставит по обе стороны от моего тела, запирая.
– Отойди, – прошу тихо и изо всех сил пытаюсь выдержать его взгляд. Не дождётся, я не покраснею и не засмущаюсь. Он же этого добивается?
– Нет, пока точно не пойму, что ты на меня не злишься.
– Не злюсь. Доволен?
– Нет, потому что ты врёшь и не краснеешь. По глазам же вижу, что убить меня готова.
Лёгкая усмешка касается губ, а в светлых глазах мелькает непонятное выражение. Или от коктейля мерещится?
– Много части из-за тебя в тюрьму садиться, – фыркаю и толкаю Вадима в грудь, и он всё-таки отходит на шаг назад, давая мне свободу.
– Ты когда так смотришь на меня, я себя последним уродом чувствую, – усмехается, делая глоток из своего стакана, а лёд мелодично стучит о стеклянные стенки. – Впервые со мной такое.
– Остальные, наверное, не выживали после твоих шуток, – замечаю и, развернувшись на пятках, ухожу к шезлонгам.
В голове немного шумит, а мир плывёт перед глазами. Всё-таки не нужно было пить этот коктейль дурацкий – одни проблемы от этого. Только опьянеть и не хватает.
Бурча себе под нос беззлобные ругательства, запихиваю вещи в пляжную сумку. Потом переоденусь, дома. Окружающие заняты своими интересными делами, потому меня никто не трогает и не мешает уходить с вечеринки. Вот и чудесно.
Закончив нехитрые сборы, поправляю влажные волосы и, ни на кого не обращая внимания, ухожу с пляжа. Вечеринки устраивают возле дальних пирсов, у самых утёсов, потому идти домой довольно далеко. Но дорога хорошо освещена, да и автобусная остановка совсем рядом, а там и до бабулиной фазенды рукой подать. Если скосить угол, то ещё ближе. Значит, решено, по маленькому переулку налево прямо к автобусу.
Господи, хоть бы на идиотов каких-нибудь не напороться.
Глава 14 Катя
Почему-то мысль, что здесь может быть небезопасно приходит ко мне с запозданием. И, главное, в голове яркими вспышками пульсирует огромная кнопка с горящей всеми цветами радуги надписью «ОСТОРОЖНО, ДУРА!», но ноги сами несут вперёд, словно своей жизнью живут, в отрыве от мозга.
Слава богу, в переулке горят фонари, а время не слишком позднее, потому страх рассеивается, не успев толком сформироваться. Действую на каком-то адреналине, ускоряю шаг, уже слыша вдалеке звук отъезжающего автобуса. Это придаёт решимости, и я несусь вперёд, не замечая ничего вокруг. Сумка бьёт по спине, ноги хоть и высохли, но налипший на них ещё кое-где песок царапает кожу под сланцами. Стараюсь на это не реагировать, стремясь скорее уехать домой.
Когда до заветной цели остаётся совсем немного, слышу странный звук: то ли поёт кто-то, то ли плачет – так сразу не разобрать.
Не знаю, почему решаю остановиться. Наверное, глупое любопытство, но я замираю, как вкопанная, и прислушиваюсь. Нет, плачет кто-то, точно плачет. Этот звук пробивается через всё, даже лай далёких собак и стрекотание сверчков не в силах его заглушить.