Склонившись, она поцеловала Арагорна в лоб. Потом подняла на ноги, снова крепко обняла, а отступив, улыбнулась сквозь слезы:
— Теперь иди. До встречи, Эстель, дитя мое.
— До встречи, матушка, — с глубоким поклоном сказал Арагорн.
Он твердым, быстрым шагом пересек мост. На той стороне обернулся — матушка стояла неподвижно, прижав руки к груди. Он помахал ей, она в ответ подняла руку. В темной одежде, маленькая и хрупкая на фоне вздымавшейся горной стены, она выглядела до боли одинокой и беззащитной. Но Арагорну невозможно защитить ее иначе, чем оставив сейчас в одиночестве. И, подавив тоску, он отвернулся и зашагал дальше, к выходу из долины, к Привратной Беседке, где должен был встретиться с Гэндальфом.
В беседке, кроме Гэндальфа, безмятежно пускавшего дым из трубки, Арагорна ждал Владыка Элронд. По-прежнему пасмурный и уставший, он стоял в углу беседки, зябко кутаясь в плащ, и так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил следопыта.
Кашлянув, Арагорн поклонился.
Гэндальф благосклонно кивнул и махнул трубкой в знак приветствия. Помедлив, кивнул и Элронд. Он смотрел на человека без гнева и раздражения, только с грустью.
— Итак, вы готовы, — сказал он будничным голосом. — Я не буду давать вам торжественных напутствий, а просто пожелаю удачи. Увы, дар предвидения все чаще изменяет мне. Будущее затянуто мутной пеленой, сквозь которую не проникает взор… Я не знаю, чем кончится ваше путешествие.
— Знать все заранее неинтересно, — заметил Гэндальф.
Арагорна охватила жалость к Элронду и желание ободрить. Эх, не всегда умение смотреть вглубь и дар предвидения идет на пользу его владельцу!
— Не отчаивайся заранее, Владыка, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно. — Кто знает, может, завеса будущего скрывает не поражение и горе, а нашу победу и радость? Незнание дает место надежде, а та скрашивает ожидание. Надейся!
Вдруг отложив трубку, Гэндальф принялся обшаривать свое одеяние и пробормотал с досадой:
— Вот болван, кисет с табаком забыл! Придется вернуться.
Бросив посох и объемистый мешок, он быстрым шагом, почти бегом устремился к поселению. Арагорн и Элронд проводили его взглядами.
Повисло молчание.
— Эстель, сын мой, ты говоришь: «Надейся», — наконец проговорил Элронд тихо. — Но настали времена, когда всякая надежда иссякает. И между нами теперь пролегла тень. Быть может, так предначертано, чтобы моя потеря возродила королевство людей. Я люблю тебя и не хотел бы возлагать на тебя непосильное бремя, но все же скажу: Арвен не должна растратить благодать бессмертия ради меньшей цели. Она не станет женой человека меньшего, чем король Арнора и Гондора.
— Владыка, это бремя мне по силам, — твердо ответил Арагорн. — Я стану королем — если только доживу до победы.
— Да… Даже победа не избавит людей от смерти и от скорби вечного расставания, — продолжал Элронд. — Но тебе победа принесет радость. На время, лишь на время. Увы, сын мой! Боюсь, участь людей в конце концов покажется Арвен слишком тяжкой.
Арагорн опустился перед ним на колени, склонил голову:
— Владыка… отец! Прости за скорбь, которую я принес тебе, сам того не желая. Прости и за то, что не сожалею о нашей с Арвен любви. Если… Нет, когда! Когда мы победим, я сделаю все, чтобы она была счастлива. И тогда, быть может, ты найдешь утешение.
— Быть может.
Элронд поднял Арагорна на ноги, положил руки ему на плечи, пристально всмотрелся в глаза:
— Мне нечего прощать тебе, Эстель. На все воля Единого и Валар, нам остается лишь принять ее. Пусть ваши с Арвен мечты исполнятся.
— Благодарю, отец, — прижав руку к сердцу, поклонился Арагорн.
Главное было сказано.
В совместном молчании больше смысла, чем в незначащем разговоре, и Элронд с Арагоном ждали Гэндальфа молча. Тот вскоре появился — шагал размеренным, ровным шагом. Руки его были пусты.
Подойдя, он с размаху хлопнул себя по лбу:
— Я ж говорю, болван старый! Кисет-то у меня в мешке. На полпути вспомнил.
Он ухмыльнулся так широко, что усы его встопорщились, а острый взгляд спрятался в веселом прищуре.
Элронд улыбнулся в ответ, впервые за эти дни.
— Друг мой, сдается, забывчивость твоя — вовсе не признак глупости. Но на случай, если она все же одолеет тебя, знай: в моем доме тебя всегда будет ждать кисет с табаком. И надеюсь, ему не придется ждать слишком долго.
Одобрительно хмыкнув, Гэндальф навьючил на себя мешок, подхватил посох и обратился к Арагорну:
— Ну что, государь следопыт, готов? Тогда пойдем. Одними разговорами дело не сладишь.
— Стойте! Погодите!
Арагорн обернулся — по дороге к беседке бежали сыновья Элронда. Бежали стремительно и легко, даром, что оба были снаряжены по походному, с заплечными сумками, при оружии, да в придачу из-под курток у обоих выглядывали кольчуги.
— Вот, решили вас проводить, — добежав, объявил Элрохир. Он даже не запыхался.
— До Мглистого проводим, — пояснил Элладан. — Дальше не пойдем, но хотя бы место покажем, где мы про этого гад… про это существо последний раз слыхали.
— Заодно поможем от орков отбиться, если что. А надо, так наловим орков, чтобы рассказали, что знают, — подхватил Элрохир.
— А меня предупреждать не надо? — спросил Элронд.
— Прости, отец, — повинился Элладан. — Но мы сами только что решили. Когда ты с Гэндальфом уже ушел.
— Мы только до Мглистых — и назад, — заверил Элрохир.
Элронд обреченно махнул рукой:
— Как знаете. Надеюсь, нашим друзьям будет от вас больше пользы, чем вреда. Ради Светлой Элберет, прошу, не задирайтесь с каждым встречным орком. Чем меньше шума, тем вернее успех.
— Не сомневайся, отец! Все понимаем, исполним, как надо, — в один голос ответили братья и разом почтительно преклонили колени перед отцом.
Элронд улыбнулся:
— Надеюсь. Не то ваша спешка будет напрасной. Да не отвернется от вас удача, мои доблестные сыновья!
— Не отвернется, — заверил его Элрохир. Элладан в подтверждение кивнул.
С их появлением у Арагорна словно камень с души упал. Бесшабашная веселость братьев вопреки разуму внушала уверенность в хорошем исходе путешествия. В разведке и в бою на них можно положиться, как на самого себя. А ведь с ними еще искусный и мудрый маг! С таким отрядом он не имеет права вернуться из поисков с пустыми руками!
— Спасибо, братья, — с чувством сказал он.
— Рады помочь, братец! — воскликнули оба и зашагали по дороге вперед, к подъему, ведущему к выходу из долины.
Гэндальф двинулся следом быстрым, широким шагом, оставив личину немощного старца. Арагорн, в последний раз поклонившись Элронду, пошел за ним.
Как при прощании с матушкой, через пару сотен шагов, у начала крутого подъема, он обернулся.
Элронд стоял возле беседки и, заметив взгляд Арагорна, помахал рукой. Первый луч солнца высветил его фигуру, одел золотым ореолом; на пальце ярко блеснуло кольцо. Подточившая его печаль издали не была заметна, он вновь выглядел Владыкой, сильным и мудрым; и Арагорн от души пожелал, чтобы видимость стала явью, чтобы Элронд вновь обрел полноту надежды. Скорее бы Арвен вернулась в Ривенделл! С нею радость вернется и к Элронду, и к матушке.
Товарищи его начали извилистый долгий подъем. Им, а с ними и Арагорну, предстояло долго лезть в гору, потом пробраться через запутанный каменный лабиринт, за которым ждало неприветливое Троллистое плато, потом — кишащие орками Мглистые Горы, а дальше — кто знает, что еще? Но у него нет иного способа воссоединиться с любимой, кроме как преодолеть все тяготы, одну за другой. И, как ни извилист и труден кажется отсюда предстоящий путь, прямее его не сыскать.
Арагорн повел плечами, поправляя поклажу, и решительно зашагал вперед и вверх, нагоняя товарищей.