Алиса осмотрелась — она очутился в другой части рынка, у его границы, недалеко от стены. Девушка увидела, как на другом конце рынка приземляется дракон. Вот он с кем-то борется: костяная голова поднимается, лапы с длинными когтями летят вперед. Она вздрогнула: издали смогла различить Элианну. Эльфийка отрубила дракону левую лапу и теперь забиралась по хребту. Рядом с монстром из ниоткуда появился такой же, но прозрачный дракон, он принялся громить черных латников.
Элианна добралась до шеи и двумя клинками отрубила голову дракону. Череп рухнул, но это не помешало скелету двигаться дальше. Он махал длинным хвостом, разбрасывая торговые палатки.
Алиса засмотрелась на битву, и не заметила, как из-за здания на нее полезли свежеподнятые скелеты. Некроманты уже захватили соседнее кладбище, и теперь поднимали с него мертвецов, наводняя ими город.
Девушка обернулась, услышав похрустывание суставов. Увидев мертвецов, она задрожала. Ноги подкосились сами собой, холодный пот потек по спине. Рука подняла жезл холода, и ледяной поток полился на окружающую Алису толпу мертвецов. Мертвецы спереди околевали и останавливались. Другие обходили их, и так полукруг превратился в окружение. Скелеты лезли повсюду. За спиной девушки блестели окна. Но разбивать их она боялась, поскольку бы не успела туда залезть.
Синяя полоска манны жезла опустилась и исчезла, ледяной поток иссяк. Замороженные первыми скелеты отошли от холода и пошли в наступление.
— «Волшебный кулак!» — прокричала Алиса. Первого скелета вдребезги разбил эфимерный кулак. Но врагов оставались десятки. Они держали ржавые мечи, палки, брусья. Несколько скелетов шло на Алису. Она вздрогнула, выронив от страха посох мага, и схватив жезл за конец, со всей силы врезала по самому близкому.
Сырые кости скелета успели хорошо проморозиться, став еще хрупче. Кладбище, где его подняли было очень старым, и там давно не хоронили, что не придавало мертвецу прочности. Жезл прошел сквозь скелета, разбивая кости вдребезги. Череп с оскалом разбился на куски, а кости разлетелись.
Ощутив свою силу, девушка не теряя времени стала бить скелетов один за другим. Многие из них только что отходили от заморозки и рассыпались как стекло. Враги редели, и Алиса уже могла свободно убежать, но совсем забыла о побеге и остановилась только тогда, когда все скелеты превратились в груды костей. Полоса манны на жезле уже показывала полный заряд, и девушка всмотрелась вдаль чтобы увидеть Элианну. Но не смогла найти ее. На площади валялись останки костяного дракона, возвышающиеся большой белой кучей.
Алиса вздохнула и обернулась. Рядом с собой она услышала замогильный вой. Мощные костяные лапы упали на землю: возле нее приземлился такой же дракон. Он пошел к ней на четырех лапах, девушка побелев бросилась бежать, не успев использовать жезл. За спиной раздался мощный удар — дракон ударил по беглянке, но промахнулся. Лапа проломала мостовую, и Алиса вместе с брусчаткой полетела вниз.
***
Борису пришлось долго ждать. Ночь казалась бесконечной, а день еще более длинным. Но вот началось.
— Вперед! — послышался звонкий голос командира. Ворота склада распахнулись, и вампиры в доспехах, держа разнообразное оружие, вылились на улицу города. Все они выпили зелье дневного хождения и спокойно резвились на солнце.
— Бейте людей! — крикнул командир. — Убивайте всех и вся!
И вампиры побежали. Прохожие умирали под их клинками, не успев понять, что произошло. На улице царила паника: все куда-то бежали с побелевшими от ужаса лицами. Речь Ноктикуса уже прошла, и он штурмовал дворец.
— Что бы не осталось ни одного живого! — махал мечом командир, когда они налетели на отряд стражи.
В их группе насчитывалось триста вампиров. Стражников оказалось в два раза меньше. Они мгновенно умирали под их клинками. При этом вампиры еще успевали много и громко хохотать.
Наконец-то Борис почувствовал себя человеком! Он крушил, резал, бил! Он с упоением мстил этому проклятому обществу за все свои унижения. За то, что он здесь. За то, что он натерпелся. За то, что с ним случилось. Они были виноваты во всём! И сейчас он ощущал это, догоняя прохожих и разрубая их двуручником. Рабочий потерял человеческий облик — он стал самым настоящим зверем. Разум его помутился, и осталось лишь злоба и упоение властью. Еще вчера он был никем, он вынужден был считаться с другими, жить по их правилам и законам. Но сегодня он забыл обо всём. Законов больше не существовало — остался только один закон — он сам. В этот момент он упивался тем, что одержал верх над ненавистным ему обществом.