— Олег! — попыталась было остановить его мать.
— Да ладно, пусть, — придержал её за руку довольный всем Юра. — Вот, дурилка, — по-доброму посмотрел он на своего барахтающегося в воде сына.
* * *
Первое утро своего кипрского отпуска они встретили, как и полагается, в постели. Олегу определили спальню с видом на безлюдный проезд, и он ещё спал, ну а сами счастливые супруги, уже полчаса как проснувшиеся, но никак не хотевшие вставать, продолжали лежать на широкой кровати в своей смотрящей на море спальне.
— Ну вот! Так и не занялись… вечером, — с лёгкой обидой в голосе промямлил Юра.
Настя засмеялась.
— А это потому что надо было меньше пить, дорогой, и раньше идти в душ, — игриво проговорила она, повернувшись к Юре.
Она привстала на локте и притянула себя к мужу, взявшись за Юрино плечо. Глаза её жадно пожирали его распухшее ото сна и выпитого вчера вина и такое любимое ею лицо.
— А что это было за вино, которое мы пили вчера, не помнишь? По-моему, очень недурное.
— «Персифони», кажется. Местное. Белое, сухое. Вкусное было, да-а, — ответила мужу Настя. — И голова после него не болит… А твоя, кстати, как?
— А-а, прошло уже всё.
— Ну, слава богу!
Теперь уже Юра притянул жену поближе к себе и схватил своими губами её губы. Потом, выпустив их и косясь глазами на вздрагивающую обнажённую грудь Насти, негромко предложил ей с ноткой игривости в голосе:
— Так может, давай сейчас всё исправим.
Одновременно другой своей рукой он попытался коснуться Насти под одеялом.
От неожиданности она чуть одернулась назад, но тут же подалась вперёд, на руку Юры, широко оголив свои красивые белые зубы:
— Ах ты, шалунишка какой.
— Как там пещера Али-Бабы? Ещё ждёт своего Аладдина?.. Ну что, соскучилась по его волшебной лампе? — сказав так, Юра в полной мере почувствовал накрывающее его с головой сладостное желание и связанное с ним ожидание долгожданной интимной близости. Он почувствовал у себя внизу живота лёгкое нарастающее напряжение и учащающуюся пульсацию.
Настя опять немного рассмеялась и продолжила словесную игру:
— Пещера вся прямо дрожит в ожидании лампы, а-ах, — мурлыкающе проговорила она, переходя на лёгкий чувственный стон.
Повинуясь глубинным инстинктам, Юра попытался повернуться на бок, опершись на локоть, и опрокинуть Настю на лопатки, как вдруг из соседней комнаты раздался громкий противный скрип двигающейся кроватной ножки и следом за ним — звуки шаркающих по полу тапочек.
Оба затаили дыхание. Напряжение внизу Юриного живота резко стало спадать. На какой-то миг в спальне воцарилась напряжённая тишина.
Настя первой нарушила её, разразившись громким озорным смехом. Юра, поняв, что теперь уже точно ничего не получится, ослабив локоть, в бессилии упал на спину, снова погрузившись в мягкую, всё ещё пышущую теплом его тела постель.
— Ну вот, лампу даже потереть не успели, — он сделал вид, что начинает плакать. Его живот стал вздрагивать, передавая амплитуду толчков всей кровати.
Настя уже смеялась беспрестанно:
— Бедный, бедный Аладдин и его невостребованная лампа!
В спальню зашёл, растирая глаза, Олег:
— Чо? Вы ещё спите? Ну, вставайте уже, сони-засони! Пошли купаться! Чур, я первый в бассейн.
— Какой бассейн, Олежа? Перед тобой — целое море, — довольная и счастливая, первой сбросила одеяло и, прикрывая грудь ночнушкой, опустила на пол свои изящные ножки Настя.
Юра, кряхтя от неудовольствия только что сорванного утреннего секса, сначала натянул одеяло себе на голову, потом быстро стянул его с себя и резко перевёл тело в положение сидя.
* * *
Море в районе виллы оказалось великолепным. Да, как и говорила Настя, берег действительно был покрыт толстым слоем крупной гальки, а при входе в воду можно было наступить ногой на увесистый камень. И хотя края у всех камней в этой части дна были совсем не острые, а в основном покрытые небольшим слоем мягкой пушистой водной растительности, купленная заранее специальная обувь пришлась как нельзя кстати.
Галечный пляж имеет одно несравненное и очень существенное преимущество перед песчаным — здесь всегда чище вода. Так вот, морская вода рядом с виллой была такой чистой и прозрачной, что дно оставалось видимым даже на очень большом отдалении от берега, даже там, где глубина достигала более двадцати, а то и сорока метров. Разумеется, никто: ни Юра, ни Настя, а уж тем более Олег эту глубину не измерял, но по ощущениям при купании с трубкой и маской для снорклинга она была именно такой, не меньше.