Он медленно встал с кресла, прошёлся по комнате. «Как узнать? Просто позвонить в дверь? Типа, тётя Валя, здрассте, я тут мимо проходил, давайте чай попьём с моим тортом. Нет, глупо. Что-то поумней надо придумать. Например, вам не попадалось извещение, а то мне должны бандероль прислать, вдруг на старый адрес…»
Дима остановился у приоткрытой двери балкона, от сквознячка шторка лизнула голень (дома он ходил в шортах). «Да, точно, про извещение спрошу. Это вполне нормально. И ненужных мыслей не вызывает: почему вдруг так случайно зашёл?»
Немного постояв у балкона, Дима вернулся в кресло. «А как же петля времени или эффект бабочки?» – вдруг подумалось ему. «Ведь если Лерка жива, то, может, и в мире что-то изменилось?! Точно у Рэя Бредбери? Может, сначала проверить, что вообще в мире творится?»
«Ну, „Уральские пельмени“ – ладно, их с телека убитыми в прошлом бабочками не выгонишь, а вот посмотрим, как остальное». Кукарский схватил пульт и принялся переключать каналы. Реклама про «сделай перерыв» со всемирно известным шоколадным батончиком – тоже вечная, дальше долгоиграющий сериал про комическую семейку, наконец, новости. Всё как всегда. Ничего необычного. Даже в новостях. Волнения в Египте, обострение ситуации в Сирии, закончено расследование смерти известного актёра Андрея Панина. Ничего из ряда вон выходящего. Нет, надо срочно поехать проверить, жива ли вообще Лерка!
С этой мыслью Кукарский выключил телевизор, быстро переоделся и решительно направился в прихожую. У входной двери затормозил, замер, затем качнул головой и цокнул языком.
– Ну ладно, – вслух сказал он, наконец, надел ботинки и, отперев дверь, вышел на площадку.
До места добрался быстро – проехал три остановки на первом попавшемся автобусе. С замиранием сердца вошёл в старый двор. «Н-да, как тут всё изменилось с тех пор!» Не существовало нынче газгольдерной, отсутствовал старинный хоккейный корт – давно убрали, исчезла, конечно, и горка высокая из дерева для деток, под которой маленький Димка впервые покурил бычок. Зато красовался новый современный игровой островок для детей, а в углу двора стояли киоски – по ремонту обуви, по овощам… И сидели новые бабки на скамейках.
Дмитрий неуверенно набрал на домофоне две цифры: три и пять, тридцать пятая. После долгих гудков ответил приятный женский голос, оперный такой, как у статной дивы, весьма вероятно, что Леркин.
– Кто там?
У Дмитрия внутри слегка похолодело.
– М-мэ, извините, это Дима Кукарский, в тридцать восьмой жил. Я хотел узнать…
– Кто-о? Димка? – резко удивилась дива-дева. – Ну-ка, поднимайся!
И дверь приоткрылась. Кукарский быстро поднялся: а, будь, что будет – скорей бы уж!
На третьем этаже его уже ждали. Из тридцать пятой выглядывала высокая статная девица, точнее, женщина, Кукарский про себя называл таких породистыми.
– Ну, здравствуй, Дима, давай заходи, – сказала дама и отступила.
Дмитрий зашёл. Она предстала перед ним во всей красе. Лера во плоти, облачённая в красноватый халатик с оранжевыми цветочками. Именно такой он её и представлял: рост навскидку метр семьдесят, ровные локоны песочного цвета – до плеч, умные серые глаза, не потерявшие былого огонька. Не сказать, что красивое, но приятное лицо с каким-то оттенком чего-то грубоватого – быть может, с неправильным рисунком скул.
Он ждал всего, чего угодно. Что вот сейчас она скажет: «где ты был вчера, я тебе звонила?»
Или: «какого чёрта ты припёрся, мы же развелись?» Впрочем, про свое прошлое он ведь ничего такого не вспомнил вдруг.
Лера сказала иное.
– Господи, Димка, как ты изменился! Сколько мы не виделись? Кажись, лет двадцать пять. Надо же, четверть века, подумать только!
«Вот, значит, как!» – мысленно поразился Кукарский.
– Думаешь, двадцать пять? – недоверчиво протянул он вслух. – Я тоже… м-м… рад тебя видеть. Ты тоже отлично выглядишь.
– Ну да, ну да, заходи, чай пить будем, – сказала Лера и, уже удаляясь на кухню, добавила глуше: – А я о тебе вспоминала. Иногда. И в детстве – в интернате, и потом – за границей.
– В интернате, – задумчиво пробормотал Дмитрий, медленно продвигаясь на кухню. – За границей… И ты только сегодня прилетела, да?
– Нет, вчера.
– А где тётя Валя? М-м, то есть, твоя мама?
– Она в парикмахерской, я её отправила прическу навести. Так, захотелось, знаешь, подарок какой-нибудь сделать. – Лера обернулась, стоя у раковины с текущей водой, блеснула глазами. – Конечно, кроме гостинцев, которые из заграницы привезла.
– Так ты сейчас в какой стране живёшь? – Кукарский машинально присел на табурет у кухонного стола.