– Вот сволочи! – прошипел Коля и, сев на землю, дрожащей рукой взял собственный револьвер.
У Кукарского поплыло в глазах. «Если перехватить рукой ствол этого Рустика, если отобрать у него оружие и… – подумал Дима. – Но я не смогу, чёрт, нифига не смогу!»
Коля медленно приставил револьвер себе к виску, положил палец на спусковой крючок. В голове тоже заметались и переплелись мысли, куча мыслей. «Как быть? Выстрелить в этого ублюдка? Но тогда тот, второй, убьёт Димку. Да и если осечка? Тогда Димка окажется убит, а я один против двоих бандитов, и всё станет бессмысленным. Нет, не пойдет, бред!»
И новая мысль.
«А если нажать? Я же выиграю! Я обязательно выиграю. А потом, когда передадут револьвер Димке… Можно будет что-то сделать, что-то резкое, быстрое».
И сомнение.
«А если я не выиграю? Если я сейчас сдохну? Тогда всему конец! Тогда прощай эта чудесная жизнь! Прощай Люба, прощайте путешествия во времени! Прощай сладкое милое тело, так обожающее спать с Любой! О, как прекрасно на свете любить Любовь, видеть её истому!.. Нет, я не почувствую боли. Ведь боль продлится только секунду или две. А потом – просто тьма. И мне уже будет наплевать. На всё. На что бы то ни было!»
– Ну, ты, чего ждёшь? – не вытерпел Рустам. – Считаю до двух и стреляю в твоего дружка.
– Давай резче! – Иван слегка пнул Колю Герасименко.
– Раз! – громко отчеканил Рустам.
Все напряглись.
– Да сейчас, – прохрипел Коля. – Дайте приготовиться.
– Чо тут готовиться? – нервно усмехнулся Иван. – Нажимай и всё!
– Два! – выкрикнул Рустам.
Коля зажмурился и… сильно дрожащей рукой, с ожиданием боли и конца, нажал спусковой крючок.
Щелчок прозвучал так, словно бог под ухом цокнул языком. Пронесло.
У Дмитрия жар, охвативший его секунду назад, сменился на холод и мурашки.
В то же мгновение раздались выкрики откуда-то со стороны, но близко, шагах в пяти от места игры.
– Стой, не двигаться, стрелять буду!
– Бросай оружие! Полиция! Вы арестованы.
Иван с Рустиком замешкались, закрутили головами, и тут же набежали трое полицейских – двое с автоматами, один с пистолетом. Коля выронил револьвер из рук, обхватил голову и затрясся со всхлипами. Дима вытер пот со лба. Рустам бросил свой пистолет на землю.
Подошедший капитан в полевом мундире его подобрал. Каждый автоматчик приставил ствол к каждому бандиту.
– Руки за спину! Лечь на землю!
И спустя миг роли поменялись. Иван и Рустам, матерясь, нехотя опустились и оказались в том же положении, что и некогда Коля с Димой. А последние так и остались сидеть на земле.
Пока их не подняли и не повели к двум полицейским машинам за компанию с бандитами.
Коля расположился на стуле в освещённой окном комнате, напротив стола следователя, который шуршал ручкой по листу бумаги. У следователя или, точнее, оперативника было овальное лицо с исключительно некрасивыми, какими-то слащавыми губами и ещё – с угловатыми скулами.
– Итак, вас опознали, – чеканил он между делом. – Несколько раз в пещерах объявляли тревогу среди персонала. Вы заходили в пещеру с группой и пропадали. Поиски человека проходили безрезультатно. Сотрудникам пещер пришлось сообщить в полицию. Вы думали, что ваше исчезновение останется незамеченным? Как бы ни так! – Опер перестал писать и постучал пальцами по столу. – Сегодня на месте действия вас опознали два экскурсовода.
– Они ошиблись, – равнодушно сказал Коля, стресс от «русской рулетки» уже почти развеялся. – Это был не я. Никуда я не пропадал. Я вообще сегодня первый раз в Кунгуре оказался.
– Вот только давайте не будем! – резко возмутился оперативник. – Вчера утром пропали двое, до этого – ещё двое. А сегодня явилось четверо. И вы в том числе. Как это объяснить?
Полицейский наклонился ближе, приоткрыл противные губы, уставился на Колю недобрыми серыми глазами.
– А в чём, собственно, меня обвиняют? – Герасименко глянул в окно, там качнулась набухшая зеленью ветка тополя.
– А хотя бы в ношении самодельного револьвера. Где вы его взяли?
– Послушайте, это не мой револьвер, – разозлился Коля и пристально поглядел на оперативника. – Это «пушка» тех бандюг!
– Ну да, они – бандиты, проходили по другим ориентировкам. Теперь им точно посидеть придётся. Но они говорят в один голос, что это ваш револьвер, – спокойно изъяснился хозяин кабинета, выпрямив осанку.
– Не-не-не, они просто хотят на меня… блин, как это называется? Повесить пушку? Нет, не так. М-м. Короче, списать револьвер на меня.
– Ладно, – вздохнул оперативник, – давайте так: вы рассказываете правду, и я вас отпускаю. Под подписку о невыезде. Огнестрельное мы всё равно изъяли как вещдоки.