– То есть как это? – спросил Дима, радостно поднимаясь за освещенной рукой товарища.
– В этом гроте время стоит, – назидательно повторил Коля. – Оно начинает двигаться, лишь когда сюда ступает нога человека. Сейчас мы попали в тысяча девятьсот восемьдесят третий год.
Дима остановился. Дрожь неожиданно прошла. Он какое-то время прокручивал в голове цифры, произнесённые спутником.
– Ты что, идиот? – наконец родил Дмитрий. – Какой, нафиг, восемьдесят третий?
Маленькая радость от скорого освобождения сразу прошла. Кукарский почувствовал, как у него внутри прокатилась волна. Сначала этот чёртов Колян заставил отстать от группы, нагнав страху, затем ещё вынудил сидеть в глубоком ничто, а теперь вот ещё и сводит с ума идиотскими фразами!
– Понятно, – спокойно ответил Коля. – Не веришь. Этого и следовало ожидать.
– Слушай, хватит придуриваться, – примирительно сказал Дима. – Давай лучше догоним группу и покончим со всем этим!
– Идём! – Коля кивнул и резко двинулся вперед.
Какое-то время Дима молчал и просто двигался вслед за ним, вслед за широкой спиной Коли с облачком света, похожим на нимб святого с иконы. Затем не выдержал:
– Ну что, долго ещё? Скоро мы группу догоним?
– Скоро, – бросил Коля.
Дальше шли они долго, бесконечно долго, как показалось Диме. Мимо новых гротов, иных – со стоячими озерками воды. По дороге никто не проронил ни слова. Но вот вдруг очертания пещеры начали проясняться и, наконец, перед ними открылся выход на улицу.
– Фу-у-у! Слава богу! – весело выдохнул Дима.
Коля промолчал.
Они выбрались на открытую площадку над подножием горы.
– Это выход, – сипло пояснил Коля. – Он и в наше время находится не там, где вход.
Поначалу, пока спускались с горы, никаких изменений Дмитрий не замечал. Всё так же, как и было по приезду. Разве что… разве что птицы пели как-то по-другому, да сосны казались ниже, да и солнце светило иначе, как-то по-осеннему, что ли. А людей пока не наблюдалось. Собственно, это и побеспокоило его в первую очередь: куда делись экскурсанты? Но, скорее всего, очередная группа просто пока не вышла. Впрочем, нет, с запозданием Дима заметил ещё одно.
Домик с кассой поменял вид, внешне оскудел как-то, что ли. А у главных ворот в заповедник исчез бревенчатый дом с кафе. А чуть поодаль гостиничный комплекс и автостоянка превратились в огороженную стройку.
Голова у Димы закружилась. Он, было, открыл рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Мысли смешались: неужели серьёзно в прошлое попали? Или это какая-то необычайная галлюцинация?!
Коля шёл чуть впереди и, храня загадочное молчание, время от времени оглядывался на спутника. В лице Герасименко проскальзывала едва заметная усмешка. Такое выражение дарит залу, быть может, фокусник после очередного номера своего выступления.
На автобусную остановку они вышли знакомой тропой – минуя строящуюся гостиницу, к дороге, и потом через дорогу к остановке. И здесь уж Дима не открыл для себя ничего нового. И даже автобус, казалось, пришёл тот же самый – серый «Пазик», но в приличном, правда, состоянии. Однако стоило только забраться внутрь… Первое же, что бросилось в глаза Кукарскому, основательно выбило у него пол из-под ног.
Наискосок от двери, у окна, противоположного входу, висел примечательный аппарат в виде короба, серебрящегося металлическим корпусом, со стеклянной сущностью наверху. И в этой головной поверхности, в этой прозрачной крыше, на её потолке – виднелась канавка с прорезью, та самая – для монет. Сбоку же металлического корпуса торчала грубая чёрная ручка в виде сплющенного цилиндра – для вращения. А из передней части корпуса, из паза с надписью «билет», высовывался маленький зубчатый срез билетной ленты.
В Кукарском сразу же всплыло что-то такое, давнее, необычайно давнее и сладкое, вызывающее тепло в груди! Он вспомнил всё: и эту чёртову машинку с «крутилкой», и стыдливую свою зажатость пионера при нечестном бросании в прорезь трёх копеек вместо пяти, и гордость свою за честное бросание пяти копеек.
О, билетные автобусные кассы! О, величие советской автоматики! Ведь это же вы висели у окна в каждом «Пазе» и «Лиазе»! Ведь это же вы таили в себе рулоны маленьких билетиков! Ведь это же вы являлись проверкой на честность для всех советских граждан! И это за вами пристально наблюдали сидящие рядом неравнодушные бабушки! Господи, сколько ж воды утекло с тех пор! А повесь такую сейчас в современном автобусе – так ни один ведь не бросит монетку, пока не появится контролёр!