– Ой, что-то мне не по себе, Коля, как будто за тебя боюсь, что ли, ровно что случится с тобою!
Точно в сериале каком про СССР, Коля даже растрогался, но виду не подал.
– С чего это вдруг, Люб? Выкинь из головы всякие глупости!
И потом, когда под одеялом лежали, на милой сердцу тахте-книжке, на простыне свежевыстиранной, когда едва отдышались после яростной несоветской любви… (И откуда только она позы-то выучила такие, поражался Коля?! Вроде ещё и в помине нет ни Эммануэль, ни Камасутры, ни видаков! Сама дошла, видно, ай молодец, Люба! Вот только с кем натренировалась, сколько их было до нас?..) Так вот, после акта раскрепощенной любви, когда только отпустило, Любаша опять начала:
– Ой, что-то покалывает, – схватилась она за сердце. – Снова у меня это предчувствие дурацкое.
– Да брось ты, так бывает после бурного секса!
И нежно погладил пальцами ее соски. Любаша повернулась к нему, пристроила голову на волосатую мужскую грудь.
А потом и уснули незаметно.
Но ведь накаркала, подружка ненаглядная!
Теперь с ментами советскими возни не оберёшься! «Впрочем, где наша не пропадала! Есть одна мыслишка, как выкрутиться!» – вдруг озарило Николая.
Меж тем лейтенант подошел вплотную.
2. Май 2013 года, Дима и Коля
Менеджер среднего звена Дмитрий Кукарский был типичным плодом заката советской эпохи. Его детство прошло на информационных сквозняках горбачёвской перестройки, а юность потерялась в ельцинской неразберихе. В смутное время малиновых пиджаков Димка поступил сначала в МГУ, но потом вылетел оттуда из-за лени и вернулся на Родину. Мать устроила его на третий курс Политехинститута, мечущегося от одного названия к другому, устроила, лишь бы не служить сыну в армии. Но в итоге Кукарский «проспал» отбор на военную кафедру и загремел с дипломом инженера на год рядового артиллерии.
Одиннадцать месяцев в армии без отпуска прошли напрасно – Димка вынес лишь глубокое впечатление от беспробудного пьянства офицерья. Поначалу, вернувшись домой, он работал на заводе по специальности за гроши – обсчитывал какие-то головоломные чертежи. Но вовремя осознав неправильность своего пути, Дима направился в торговлю.
Однако на ниве продаж благополучие забрезжило не сразу. С переменным успехом болтаясь по разным фирмам, Кукарский попутно обзавёлся семьей. Им с женой быстро удалось сотворить дочку, а любовь… здесь часто у него липло к языку тургеневское: «сошла на нет». Необходимость развода назрела как-то быстро, пережить же саму экзекуцию помогла водка. Одним словом, жизнь строилась по синусоиде, и только к концу нулевого десятилетия у Димки что-то проклюнулось. Ему удалось надолго закрепиться в одной крупной торговой сети и сделать кое-какую карьеру.
Здесь надо заметить, что при всём при этом у Кукарского был довольно богатый внутренний мир. В детстве Дима много читал – Драйзера, Дюма, Жорж Санд, плюс кучу русской литературы и даже Льва Толстого. Взращённый на этих книгах, в молодости Дмитрий увлекся философствованием. Он даже пытался вывести свою теорию жизни, которая заключалась в отрицании всего научного философствования.
В зрелом возрасте, будучи семейными человеком, да и после развода, Кукарский продолжал читать умные книжки и параллельно размышлять. Он периодически, под настроение, спекулировал о жизни, об окружающем мире. Главный вывод заключался в том, что все остальные люди не замечают, как всё плохо и сложно.
Ну почему люди не понимают, часто думал Димка, что они живут в тяжёлое время, какое-то бешеное время с непредсказуемым будущим?! Они все озлоблены бытовыми проблемами, все помешаны на добывании денег, особенно в столицах, и все равнодушны к общей судьбе человечества.
А меж тем, если приглядеться, судьба человечества в две тысячи десятых годах как раз на распутье. Мир катится в тартарары (достаточно осмыслить глобальные новости), и если срочно что-либо не предпринять, то потом будет хуже. Но что предпринять, Дмитрий не знал. Впрочем, вся эта его позиция не мешала ему наслаждаться благами своего положения – ходить, высоко подняв голову, и покупать красивые вещи.