И вот он уже вышагивал по направлению к почте, где служила Люба, для выполнения одной из инструкций Герасименко. Солнце, как подарок в середине сентября, припекало с правого боку. Под ноги изредка падали с тополей жёлтые фантики – осень начинала трапезу с десерта.
Кукарский ступал по тротуару и радовался окружающему миру, хотя действие ста грамм «Пшеничной» уже прошло. Диму восхищало сейчас полное отсутствие рекламной шелухи. И ещё его слегка забавляли огромные классические лозунги на зданиях:
СЛАВА КПСС!
ЗАДАНИЯ 11-й ПЯТИЛЕТКИ ВЫПОЛНИМ ДОСРОЧНО!
НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ!
А ещё его радовали прохожие, облачённые в незамысловатые наряды, – в их лицах не наблюдалось чёрствости и озабоченности. По крайней мере, так ему казалось. А по дорогам не спеша ехали неказистые автомобили с непривычно огромными круглыми передними фарами (изредка квадратными) и жутко угловатыми формами: «Жигули», «Москвичи», «Волги» и «Победы», а то и «горбатые», совсем неказистые «Запорожцы».
«Ну, а с другой стороны, – подумалось Диме, – не очень-то интересное время нам досталось. Брежнев уже не управляет страной, на него вживую не посмотришь, даже если в Москву податься. Высоцкий тоже уже в могиле. Да и знаменитая олимпиада позади. Так что интересного мало, даже если махнуть в столицу…»
Тут мысль прервалась, потому что показался нужный дом, красноречиво описанный Николаем. Так и есть: в торце обозначился вход в почтовое отделение. Кукарский сначала постоял, подумал.
Через минуту-другую он проник внутрь почты. Ему открылась следующая картина.
У окошка мостилась бабушка в повязанном на голову платке и что-то тихо говорила сотруднице почты. Дмитрию ничего не оставалось, как подойти ближе. За рабочим столом сидела и вежливо отвечала посетительнице молодая женщина в самом соку.
Описания подтвердились – каштановые волосы с колечками на кончиках, карие глаза, чуть крупноватый нос, приятные черты, лёгкая картавость, – сомнений не осталось. Это Люба! Дмитрий отошёл в сторонку и подождал, когда бабулька отчалит. Больше никто, слава богу, на почту не заявился.
Дождавшись своего мига, Кукарский приблизился к окошку, наклонился к Любе и вполголоса произнёс:
– Здрассте! Я от Коли. Меня зовут Дима.
Люба подняла голову, как только он начал говорить. И сообщая ей, от кого пришёл, он заметил, как поменялось выражение в карих глазах девушки – от безразличного и невесёлого к изумлению и тревоге.
– Мне нужно срочно с вами поговорить, – продолжил Дима. – Коля кое-что передал на словах.
Почтальонша часто-часто заморгала. Замолчавшему Кукарскому даже показалось, что в глазах её застряла слезинка. Неожиданный скрип двери нарушил позицию, и помещение омрачила толстая женщина в шляпе и плаще.
– Вы сможете выйти минут на пять? – быстро спросил Дима.
Люба закивала:
– Да-да, подождите за углом. Я сейчас, человека обслужу только.
Через пять минут, хлопнув скрипящей дверью почты, выбрела тётка в плаще и шляпе, а вслед за ней, через несколько секунд, появилась Люба в короткой коричневой курточке, накинутой на плечи. Они с Димой торопливо прошлись вдоль дома и сели на лавочку одного из подъездов. Кукарский вообразил себя этаким агентом спецслужб.
– Где Коля, говорите же, не молчите?! – сходу накинулась девушка на посланца.
– Всё нормально, – поспешил успокоить Дмитрий, почувствовав её возбуждение. – Он жив-здоров и находится на свободе. Только не может здесь появиться. Ну, сами понимаете.
– Не может появиться, – задумчиво повторила Люба, теребя полы курточки. – Ну да, конечно. А всё-таки, где он?
– Коля сейчас в Кунгуре.
– А, понятно. Что он хотел мне передать?
Кукарский опустил глаза на серый асфальт, прокряхтел:
– Хкгм. Просто… Он по-прежнему… м-мэ… очень любит вас. И он никакой не валютчик, милиция ошиблась. И он очень благодарен вам, что вы помогли ему бежать.
– Так, – почему-то кивнула Люба. – А кто же он на самом деле?
– Понимаете, Николай и я, Дмитрий… Мы являемся сотрудниками секретного НИИ. – Кукарский начал излагать легенду своего напарника. – Так вот, мы прибыли из Москвы с одним тайным исследованием. Это касается вопросов флуктуаций времени и пространства. Очень фантастическое исследование, знаете ли!
Люба покосилась на Диму с округлившимися карими глазами, достойными пера поэта, и как ему показалось, стала внимать каждому слогу. А Кукарский продолжил: