И вовсе это не дилемма! Ибо из двух вариантов один другого не исключает. Коля просто посвятит Любу в свои дела. Он полностью ей доверится. И она поймет. Она так любит его, что не сочтёт его сумасшедшим, что примет любую его сущность, любую легенду, быль или реальность.
Она пойдёт за ним хоть в Сибирь, хоть на Голгофу – в этом он окончательно удостоверился только сейчас. Хотя сколько времени ему нужно было?! Дурак! Давно бы уже мог понять! Ан нет, не хватало, видите ли, только этого взгляда без слов, друг напротив друга с фужерами!
– А давай-ка выпьем за любовь! – сказал Герасименко тихо и вдохновенно.
– Давай, – просто согласилась Люба.
– Выпьем за любовь, родная, выпьем за любовь, – напел он, осушив фужер.
– Что это за песня такая? – поинтересовалась Люба, облизывая губы после шампанского.
– У вас такой ещё нет, а у нас давно уже есть, – загадочно сказал Коля.
– У кого это, у вас? – Люба склонила голову набок и посмотрела на суженого как-то игриво, что ли.
– Понимаешь, Люба, – с полной серьёзностью заговорил Герасименко, – я должен поведать тебе одну вещь. Очень важную вещь. Она касается этой песни, например, и ещё многого другого. Эта вещь очень невероятная, Люба. И когда ты её услышишь, тебе, может быть даже, станет не по себе. Но… ты должна мне поверить.
Девушка моргнула несколько раз, глаза её наполнились удивлением.
– Странно ты говоришь, Коль. Ну что ж, продолжай, я всё пойму.
– Надеюсь, – глубоко вздохнул Николай.
Настала минута, когда нужно сделать близкому человеку, быть может, самое трудное признание в своей и его жизни.
И, вновь разлив игристое вино, Коля начал свою признательную речь.
– На самом деле я не учёный, и мы с Димой не проводили никакие эксперименты. (Выражение глаз Любы начало меняться, и он поспешил продолжить). Понимаешь, мы жили себе, жили, только чуть попозже, чем ты. Я несколько раз бывал в Кунгурских пещерах. И однажды я отстал от группы, и вдруг попал в ваше время.
– Постой, Коль, что значит – жили попозже? Что значит – попал в ваше время? Я не понимаю.
– Ну хорошо, – вздохнул Герасименко. – Давай теперь выпьем снова, и я всё поясню.
Они торжественно, словно на важной церемонии, чокнулись дорогим советским стеклом, и каждый освободил дно фужера.
Затем Коля полез в карман и случайно выронил телевизионную лампу. Та брякнула о деревянный пол.
– Так, стоп, – сказал Николай, подобрав лампу и сунув в другой карман. – Это не то, это для нашего дорогого мастера в Кунгуре, у которого мы были в гостях.
Люба только улыбнулась.
Наконец Коля, не торопясь, извлёк из кармана джинсов мобильник и протянул девушке.
– Ага. Вот посмотри. Это прямое доказательство того, что я живу несколько в другом мире. То есть я родом оттуда, а жить хочу с тобой. И там, и здесь.
Люба осторожно приняла сенсорный мобильник, положила его на ладонь и погладила пальцами другой руки.
– Что это?
Маленький дисплей вдруг ожил, появилась картинка.
– Ой! – воскликнула Люба и вздрогнула.
– Это телефон, – сказал Николай. – Но… Он необычный. У нас, в нашем мире, в нашем времени, с такими ходят все. То есть у каждого есть переносная трубка, и каждый может в любой момент позвонить другому.
– В вашем времени… А где же кнопки?
Николай умилился, глядя на любимую. Её глаза заблестели, она стала походить на ребёнка, которому подарили необычайную игрушку. Он придвинулся к девушке и, ощутив ее лавандовый аромат, он аккуратно взял мобильник из её рук и показал:
– Вот. Кнопки прямо на экране. Нужно просто тыкать пальчиком. Жаль только позвонить мы сейчас никуда не сможем. Для этого необходима специальная сеть, типа телевизионной, с вышками в населённых пунктах, передающими радиосигналы.
Искрящиеся Любины глаза смотрели то на мобильник, то на Николая.
– Ну и какое оно, ваше время? Далёкое будущее? – теперь Люба как-то странно уставилась на любимого, он даже не смог прочитать её взгляд.
– Вроде и недалёкое, но пропасть нас разделяет огроменная, – с грустью сказал Коля. – Я живу в две тысячи тринадцатом году. Хотя… В твоём времени я ещё хожу в первый класс.
Наступила пауза. Люба поводила тонкими пальцами по внешней стенке фужера. Глаза её покосились на окно, где макушка тополя покачивала золотыми серёжками. Наконец она посмотрела на Герасименко и ласково улыбнулась.
– Послушай, Коля, ну зачем тебе вся эта игра? Зачем ты притворяешься, что прибыл из будущего? И это твоё изобретение, конечно, необычное, но… Разве вам разрешают выносить такие штуки из лабораторий?