— Если это поможет, — усмехнулся седовласый, — то я сильно в вас разочаруюсь, дорогие.
— Очередная проверка? — отхлебнув из бокала, усмехнулся Глеб.
— Конечно, — так же весело ответил Эндрю, — куда без этого.
— И как, — я приподняла бровь, — довольны?
— Еще как, — ответил в тон мне Виктор, — иначе мы бы здесь уже не сидели.
Окончание вечера я уже помнила смутно. Началась музыка и танцы. Разговоры стали откровеннее и почти на грани приличия, мы шутили, смеялись и просто развлекались. В то же время экономические и юридические отделы готовили договора и соглашения, готовые в любой момент, по одному сигналу свернуть все и забыть, как страшный сон.
В отель возвращались уже на рассвете на одной машине. Виктор вис на мне и пытался поцеловать, на что я только отфыркивалась и извивалась, отстраняясь от окончательно захмелевшего мужчины.
Глеб и Эндрю только весело ржали, наблюдая за нашей живописной композицией. Мужчины не спешили спасать меня из лап маньяка, который наутро даже не вспомнит о своем поведении.
Плюнув на все приличия, просто вырубила парня и сдала его на руки расхохотавшемуся на весь холл начальнику. Мы же с Глебом предпочли по-быстрому удалиться.
На лифте поднимались в полной тишине, в предрассветный час каждый думал о своем, не спеша вмешиваться в ход чужих мыслей. Сейчас такой миг был необходим как воздух, он позволял пережить тяжесть и груз, свалившийся на плечи.
Уже рассветало, когда мы переступили порог гостиничного номера. Нежные розовые лучи окрашивали светлое пространство, разрисовывая его в рассветные тона.
— Предлагаю хоть немного поспать, — стягивая футболку, пробормотал Глеб.
— Поставь будильник на одиннадцать, — я последовала его примеру.
— Зачем? — удивился мой сосед по кровати.
— Кровь из носа, — прошептала я, — но на завтрашней выставке мы должны быть.
— Зачем? — ложась рядом со мной, уточнил парень.
— Самые крупные игроки подойдут завтра, и кто именно это будет, я не знаю, — честно ответила я на его непростой вопрос.
— Хорошо, — Глеб отложил телефон, — а теперь спать.
Меня нежно притянули к горячему телу, укрыли простыней и засопели в макушку. Я же не смогла так быстро поймать этот сладкий миг забытья. Еще минут пятнадцать я ворочалась по всей постели, переваривая события сегодняшнего сумасшедшего дня.
И только когда на горизонте появился красный диск солнца, а Глеб перевернулся на другой бок, я смогла погрузиться в зыбкую дремоту, уткнувшись лбом в широкую спину. Хоть на мгновение забыть обо всем и просто позволить мозгу расслабиться.
Глава 6
Утренний будильник я была готова не просто возненавидеть, я его была готова в океане утопить, лишь бы он замолк. Голова была будто чугунная и раскалывалась на части. «Да чтоб этим двум сосискам немецкого производства пусто было!» — в сердцах подумала я, стараясь разлепить хотя бы один глаз.
Глеб оказался прочнее меня: он медленно сполз с противоположной стороны кровати и побрел в ванную. Спустя минут двадцать он вышел уже бодрым и свеженьким. Протянутую бутылку с минералкой выпила, кажется, за один глоток. Сразу стало легче думать.
Понимая, что провокация не должна сработать, волевым усилием подняла свою тушку с кровати. Оказывается, пара кружек пива куда опасней, нежели привычный бокал вина. Отец покупал мне только красное и сухое. Изредка выбираясь с Инночкой хоть куда-то, я ограничивалась стаканом сидра.
В голове все еще шумело, но умереть, не сходя с этого места, уже не хотелось. После контрастного душа стало совсем хорошо, и я даже смогла собраться за двадцать минут. Из комнаты я уже выходила с идеальным пучком и легким макияжем.
Мой напарник заботливо погладил молочно-белый брючный костюм, в котором я всегда выглядела «аки ангелочек, от которого невозможно ждать подлянки». Не знаю, как так вышло, но это был последний костюм, оставшийся в гардеробе. Надевала я его последний раз на защиту второго диплома год назад. Председатель комиссии даже растрогался, когда я, напрочь забыв, о чем вообще должен был быть мой диплом, разревелась прям за кафедрой. Зеленые глаза, густо подведенные карандашом, казались в полтора раза больше, чем на самом дели, и слезы, скатывающиеся по нежно-розовым щечкам, равнодушным не оставили никого.
Не зря наш главный юрист, умудренная жизнью женщина, твердила мне, что на экзамене должно быть идеально все: ты, одежда, прическа, макияж и даже обувь. Диплом и текст твоего выступления — это дело уже десятое. Все профессора слушают штук по десять одинаковых дипломов в неделю, а вот профессионально исполненную красивую истерику — раз в год, и то не всегда они удаются на сто процентов.