Тем временем он берёт мои вишни и выкладывает на салфетке в центре стола букву «Р».
— Ральф? — делаю я предположение.
Он качает головой, так что я продолжаю:
— Реми, Рудольф, Расти?
Он хмурится и смотрит на меня.
— Серьёзно? Как много парней по имени Рудольф ты знаешь?
Я улыбаюсь и продолжаю:
— Рик? Роджер?
Он качает головой и выкладывает на салфетке букву «А».
— Райан? — Я кладу вишню в рот.
— А вот и приз, милая девушка, — говорит он, протягивая мне мой коктейль. Сделав большой глоток этого замороженного шоколада, я закрываю глаза от удовольствия и едва справляюсь с дрожью от холода.
— Твоё настоящее имя Райан О’Брайен? — Боже, родители иногда такие странные. Не то чтобы я много знала об этом, но почему родители Лэндена решили дать ему имя в рифму с фамилией?
— Моя мама до замужества носила фамилию Райан и была единственным ребёнком в семье. Её родители умерли незадолго до моего рождения. Думаю, это был её способ позаботиться, чтобы её фамилия продолжала жить в этом мире.
Ох. Что ж, в этом есть смысл.
— А почему ты представляешься Лэнденом?
— Потому что мои родители были достаточно умны, чтобы понимать, что рифмующиеся имя и фамилия могут стать причиной поддразниваний или обидных прозвищ. И мы часто переезжали. Кажется, это помешало им завести ещё одного ребенка.
— Мне нравится твоё имя. Звучит так, как будто ты метеоролог или кто-то вроде этого.
Лэнден смеётся, и от этого низкого смеха меня пробирает дрожь.
— Ну, с наукой у меня не всё гладко, так что метеоролог, вероятно, в пролёте.
— Ах, это совершенно ужасно. Как жаль потратить такое имя на что-то непримечательное. Как насчёт спортивного комментатора?
Он снова смеётся, и я осознаю, что мне становится необходимым слышать этот смех. И вообще быть рядом. Я не могу понять это чувство, одновременно и расслабляющее, заставляющее меня чувствовать себя как дома, но и пронизывающее электрическими разрядами. Мы едва знаем друг друга, и всё же… я не успеваю закончить свою мысль, потому что в этот момент Лэнден тянется через весь стол и убирает пальцем из уголка моего рта остатки сливок. Его прикосновение горит на моей коже.
— Возможно, спортивный комментатор, — тихо произносит Лэнден, я же слишком занята, прокручивая в памяти ощущение его прикосновения к моим губам. — Итак, Лайла Флаэрти, какие карьерные устремления у тебя?
— Хм, возможно, адвокат — вроде как продолжить династию, — отвечаю я. — Или что-то вроде учителя специальных предметов.
— Ого, ну и список. А колледж уже выбрала?
— Возможно, Университет Джорджии. Там учились мои родители, и тётя Кейт заканчивала там юридическую школу. Сейчас она там преподаёт. Но иногда я думаю о том, чтобы уехать из Хоуп Спрингс куда-нибудь подальше. Например, в Калифорнию.
Пожалуйста, не спрашивай почему.
— Здорово. Университет Джорджии — хороший выбор, и футбол там приличный.
— А ты собираешься и в колледже заниматься спортом? — Кажется, это вполне невинный вопрос, по крайней мере, мне так казалось. Я просто хотела переключить внимание Лэндена с меня на что-нибудь другое. Но его глаза потемнели.
— Надеюсь, если получу стипендию.
Он опускает взгляд, и я чувствую замешательство.
— По футболу или рэгби? — спрашиваю я, надеясь, что не обидела его чем-нибудь.
— Если бы решал только я — то по рэгби. Но если спросить моего отца — по футболу. — Взгляд Лэндена темнеет ещё больше, и я чувствую, что ему больно. Потянувшись через стол, кладу свою руку на его ладонь. Лэнден устремляет взгляд на меня, и его глаза загораются светом.
— Извини, я не хотела допытываться, — произношу я, вглядываясь в него.
Он громко выдыхает, и его ладонь под моей рукой заметно расслабляется.
— Это не так уж всё и важно. Я просто хочу играть в футбол, неважно где, может быть, даже за рубежом. Может быть, я перееду за тобой в Калифорнию. — Лэнден подмигивает мне и затем продолжает: — Но Полковник мечтает о Вест-Пойнте[4]. Его план состоит в том, чтобы я играл в футбол и одновременно изучал военную стратегию. Потому что это необходимо для того, чтобы стать мужчиной.
Голос Лэндена становится глубже и звонче, и я понимаю, что он передразнивает своего отца. Он по-прежнему выглядит напряжённым.
— Есть вещи и похуже, чем отец, который желает тебе только самого лучшего, — мягко говорю я.
Какое-то чувство, которое я не могу распознать, мелькает в глазах Лэндена, но он лишь вскидывает бровь, не говоря ни слова. У нас обоих есть тайны, думаю я про себя. Сблизят ли они нас, или же разведут в разные стороны?