Но мне....Мне было больно его потерять. И зажмурившись, крепко - крепко, смахнув кулаком единственную, офигевшую с самой себя слезу, я не думал об этом. Просто не думал.
Давай представим,
что у нас есть крылья
И что мы сможем полететь
если поверим сильно,
А взлётной полосой пусть станет крыша небоскрёба,
И пусть о нас напишут в статье про пару долбоёбов,
Журналисты решат,
что мы с тобой адепты
Какой-нибудь нелепой секты,
похую на это!
Просто давай приколемся!
Весь мир один большой прикол,
Где дураки смеются над делами дураков!
На утро Вольх как ни в чём не бывало, ожидал у подъезда. Шагнул навстречу, предлагая рукопожатие, заговорил, всячески избегая упоминаний о вчерашнем.
Но по его глазам я понял, ответ не засчитан. Не принят такой ответ. Значит всё по - прежнему. А может и не совсем. Старые игры по новым правилам.
Светлые стёкла обиды, наполненные красными прожилками вчерашнего будуна. Узкие слезящиеся щёлочки, почти прорези среди опухших век. Жуткий запах перегара, помятая морда, разбитые в драке губы и лиловый фонарь украшающий опухшую скулу. Заклеенные костяшки пальцев говорили сами за себя.
Где он провёл эту ночь? С кем подрался и сколько литров бухла пропустил через себя, что бы явиться наутро, как ни в чём не бывало, с незамутнённым видом, полнейшей прострации пофигизма. Это не его, это ни к нему, это не о нём?
Меня это отныне не касается. Я чётко сказал своё собственное Нет, значит меня это теперь не касается. И не надо голимых расспросов о душевном самочувствии, блядских попыток сочувствия. Меня это не касается....
- Тебя это не касается, Ник...
Вольх впервые мне это, сказал, криво ухмыльнувшись, вскинув шальные глаза.
- Забей.
Забил....Мне очень остро хотелось спросить: - А что меня тогда касается? Зачем, ты здесь? Что мы теперь будем делить с тобой Вольх, чем станем мерить, впервые имея замки и тайны на территорию, куда отныне не будем пускать?
Почему я не ушёл? Боялся друга терять?
Раунд ноль, в котором я победил и мог диктовать свои собственные условия.
Позволить нам быть, именно так как я хочу, по моим правилам. Я хотел дружить, просто чтобы мы по - прежнему оставались друзьями, а эти чувства...Они просто хрень. Случайно стукнувшая ему в голову и эта хрень пройдёт, сама по себе. Если не давать ей подпитки и повода, однажды она пройдёт. Туча омрачившая светлую дружбу...Мне не приходило в голову задуматься над очень простой вещью.
С чего началась наша дружба? Была ли у нас когда - нибудь дружба?
Как эти отношения выглядели в его глазах....Спустя время, Вольх скажет, что я его использовал. А может быть, он был прав?
Оглянись это драка без права на отдых,
Лишний день.
Днём больше - днём меньше
Ночь окурок с оплавленным фильтром,
Брошенный тем,
кто хочет умереть молодым.
Верь мне, я сделаю всё, что ты хочешь!
Верь мне нам надо быть вместе!
Верь мне! Я буду с тобой в этой драке
Дай мне всё, что ты можешь мне дать.
Мы продолжали видеться и общаться. Не каждый день, но довольно часто.
Февраль плавно сдал свои позиции, международному женскому дню.
И я познакомился с Вероникой. Хотя если честно, знакомиться с ней мне не пришлось, я знал её. Она училась на параллельном потоке, и являлась девушкой, при взгляде на которую, мыслям в голове становилось легко и просторно, зато в штанах очень тесно.
У неё была потрясающая уютная фигура. Не идеальная, но именно это слово, уютная. Стоило мне оказаться рядом с ней, как голова начинала идти кругом, а руки покалывало от желания коснуться. Причём если честно, коснуться с пошлой стороны. Кажется на её грудь, я пялился как заворожённый. Но Вероника, привыкшая к такому вниманию, делала вид, что не замечает какими взглядами пялят её парни. Скорее всего, ей это нравилось. Дразнить. А потом собственно оказалось, что она прикольная девчонка, с которой весело, всегда находиться, о чём поговорить, и в ней нет ни капли жеманного кокетства или наигранности. Может быть и есть, но языком Ничка молола что лопатой, умея задвигать такие перлы, что у меня живот болел от хохота.
Остроумная, простая, весёлая, красивая.
В общем, то, что я влюбился в Нику, не казалось мне удивительным. Скорее удивительным окзалось другое. Когда я пригласил её на свидание, (ну как это водиться нейтральным полушутливым тоном, готовый в случае отказа свести всё к шутке) она сказала. - Да.
И на пятках у меня выросли автономные крылья. И в общем хрен его знает, что там выросло ещё, но когда мы вышли из училища, Ника смеялась, вполне серьёзно пообещав сходить со мной в киношку.
Я помог ей одеть, короткую курточку. Изредка, словно бы случайно касаясь её, но на самом деле пробуя реакцию, и реакция мне понравилась. А потом, когда мы вышли, распахивая двери навстречу миру и солнцу, Ника вдруг повернулась и, посмеиваясь, над моими попытками изображать из себя брошенного голодного птаха, принялась завязывать и поправлять мой шарф. Я кайфовал и честно балдел от внимания. Даже Никины подружки моментально рассосались, желая удачи и оставляя нас в покое.
Солнце лениво прижигало асфальт. В воздухе пахло наступлением марта, когда на пороге всё ещё царит зима, но небо в солнечные дни, уже удивительно голубое, а потемневший снег, радует глаз начинающейся темнотой проталин. От Ники пахло духами: ландышами, сиренью и ещё чем - то цветочным, невыразимо приятным и сладким. Этот аромат кружил голову, исходя от её хрупких запястий, торчащих из чёрной курточки. От розового шарфа обмотанного вокруг шеи, даже от длинных пумпонов озорной шапки, под которыми скрывались короткие чёрные волосы. Ника красила глаза сиреневым цветом, и я не мог отвезти взгляда от её пухлых губ, гладкой бархатистой кожи, капельки пирсинга в носу. Есть такие люди, которых мне нестерпимо хочется трогать, целовать, касаться, потому что их энергетика совпадает с моей. Ника замерла, вопросительно задерживая пальцы на капюшоне. Она улыбалась. Я улыбался.
Я даже протянул руки, слегка шутливо сграбастав её за талию, а затем вздрогнул, потому что на моё плечо опустилась неожиданно тяжёлая, знакомая ладонь.
- Дароф, студенты, - поприветствовал Вольх, улыбаясь и не убирая своей руки. Голос звучал бодро, приветливо. Я радостно повернул голову, знакомя Нику и Вольха и осёкся, потому что в глазах Вольха не было ни капельки нашего весёлого тепла.
- К девушкам пристаёшь, Никитос? - пожурил он насмешливо, притягивая меня к себе за шею в захвате .
- Тебя не спросил.
- Правильно. Такую красивую девушку я бы тебе ни за что не отдал.
И принялся дружески тормошить. Это выглядело бы нормально, если бы не затянулось так надолго.
- Сдурел? - начал я, икая паузами, потому что обычно паузы заполнялись здоровым русским матом, но материться при Веронике представлялось верхом идиотизма. Ника смотрела напряжённо, вопросительно.
- Познакомишь? - жёстко спросил волк, сжимая так, что я крякнул. При желании Вольх наверное мог сломать мне рёбра. Дури у него было не занимать.
- Знакомься, Ника, этот придурок Вольх, - обречённо начал я. - Ты не бойся, он вообще адекватный...иногда бывает, когда спит зубами к стенке.
Ника кажется, тоже расслабилась, вот только Вольх даже не думал меня отпускать.
Держал притянув за шею и ему это в сущности давалось легко. Вольх не отличался особо высоким ростом, но сильнее оказался однозначно раза в два. Ощущение возникло такое, словно попал под ковш трактора. Мне стало неуютно, Нике очевидно тоже. По моему лицу было слишком хорошо, понятно, что другу я не рад, и окажусь признателен, если он уберётся, туда, откуда пришёл. Возникла напряжённая пауза, и очевидно понимая, что увлёкся, Вольх медленно убрал с меня лапы. А затем словно случайно оттолкнул назад, вставая между мной и Никой, разбивая нашу пару и игноря мою реакцию целиком и полностью, принялся обрабатывать Нику на предмет: