Я хотела сказать что-то еще, попытаться приободрить, но телефон Игоря вдруг ожил. Причем, едва парень успел сказать «ало», я сама услышала в недрах сумки знакомую мелодию…
… Через полчаса мы уже возвращались в Питер. Саша нашелся, и вопреки нашим опасениям, не сорвался. Его сбила машина. Парень живой, относительно здоровый и уже пришел в сознание.
— Ты как? — озабоченно спросил Игорь, едва переступив порог палаты и даже не обращая внимания на гипсы и лангетки. Главное, что живой.
— Через неделю выпишут, — виновато смотрел Саша на брата.
— Ты как под машину попал, придурок? — убедившись, что с ним все в порядке, Игорь решил выпустить накопившуюся за последние сутки злость. — Почему не сказал? Да я тебя, идиота, по всей Москве искал!
— Я без сознания был, — оправдывался младший, указывая на гипсы. — Только пару часов назад очухался и попросил врача вам позвонить.
— Да мне похрен, когда ты очухался! Ты раньше мог предупредить о случившемся? — видимо, из-за переживаний у Панфилова-старшего отключилась та часть мозга, отвечающая за логику.
Оставив братьев одних, я решила позвонить Воробьеву. Директор ответил лишь на третий звонок.
— Юля? — обратился он ко мне по имени. — С вами-то все в порядке? Как Игорь?
Голос Ивана был уставшим. Наверняка последние часы он общался со спонсорами и всеми силами прикрывал вчерашнее отсутствие ведущей.
— Все живы и почти здоровы. Его брат в больнице…
— Я уже знаю. Ты на студии когда появишься?
— На студии? — я слегка растерялась. — Разве ты меня не уволишь?
— Ну, неустойку, конечно, заплатить придется, но так быстро найти тебе замену я не смогу. От нас же все слушатели разбегутся!
Я устало рассмеялась.
— Кстати, Юль. Тебя муж твой искал. Пытался тебе дозвониться, но ты была вне зоны доступа сети.
Я мысленно застонала. Женя… я и забыла о нем! Все то время, что я была рядом с Игорем — ни разу не вспомнила о своем муже, а между тем он меня дома ждет…
Женя устроил настоящий разнос сродни извержению легендарного Везувия. Где я была, почему не ночевала дома… Тупая ревность застила ему глаза, а была ли для нее причина…?
— Юля, ты хоть представляешь, как я волновался? Костик никак не мог уснуть, плакал и переживал о твоем отсутствии. Ты не отвечала на звонки, не звонила сама… Как ты могла? Ты ведь жена, мать!
Ну, насчет Костика он, конечно же, преувеличил. Сын давно привык к моему ненормированному рабочему графику. Рабочие поездки, ночные эфиры, вынужденные мероприятия — все это никоим образом не влияет на сон и эмоциональное спокойствие моего мальчика. Поэтому либо причина слез было другая, либо Женя пытается мной манипулировать. Вот это я ему точно не позволю.
— Жень, это моя работа. Привыкай, — я не стала извиняться, хотя целиком и полностью чувствовала свою вину. Просто потому что муж тоже не извинился передо мной, когда после первой нашей совместной ночи в его квартире прямо наутро заявилась его неадекватная мамаша и сходу начала предъявлять свои права на своего ненаглядного Женечку.
— В этот раз решили свечку подержать, да, Ольга Владимировна? — съязвила я, показывая собственную уверенность и непоколебимость. От той наивной и слабохарактерной девочки, какой я была раньше, не осталось следа. Выросла девочка, а вместе с ней и ее чувство эмоционального самосохранения. Никому больше не дам себя в обиду!
— Мам, что ты здесь делаешь? — Женя был удивлен появлению своей матери не меньше, чем я.
— Нам надо поговорить, — игнорируя мое присутствие, Ольга Владимировна обратилась к своему сыну. — Наедине, — на что Женя раздраженно развел руками. Я даже слегка опешила от подобного жеста — раньше он по первому зову несся выполнять требования своей драгоценной мамаши.
— А по телефону нельзя позвонить?
— Ты его включи для начала! — не сдавалась женщина. — Кстати, ты с ней… — пренебрежительный кивок в мою сторону, — предохранялся?
— Я не хочу это обсуждать, — смутился Женя, но не тут-то было! От следующих слов он даже как-то стушевался. Неужели он только со мной может быть таким уверенным и непоколебимым, что аж из-под венца забрал?
— Так, — глядя на эту знакомую со времен наших студенческих свиданий с Женькой картину, я не хотела ее повторения. — Я забираю Костика, и мы с ним уезжаем в Питер.