Когда Лена все это вспомнила, господа полицейские уже давно ушли, но обещали прийти на следующее утро. Она планировала рассказать все что видела и что вспомнила.
Но после вечернего визита она точно ничего не станет рассказывать, а останется на предыдущей версии своего беспамятства. Юле она помочь ни чем не сможет, но вот ее больной матери постарается помочь.
Ночные визитеры были не только у Лены еще они заезжали на Ленинский, представились органами власти и забрали мать Юли в дорогостоящий санаторий.
За этот день все документы успели оформить, так что мать Юли в этот же вечер мирно спала под успокоительными препаратами в элитной комнате санатория, который пару лет назад в результате не качественного товара вынужден был перейти в руки многоуважаемого Максима Волкова.
Открыв глаза я находилась в светлой комнате, в воздухе витал запах лекарств, судя по нему я находилась в больнице.
Скорее всего в дорогой клиники.
Значит этот мерзавец от меня не отстал мелькнуло в голове.
Хотела повернутся, но спину прожгла боль и я закряхтела как старая бабка, превозмогая боль повернулась на бок, рядом на идеально белой тумбочке с изогнутыми ручками, стоял букет роз в красивой вазе, а рядом стоял прозрачный стакан с водой.
Потянувшись за ним дрожащими руками взяла его и жадно начала пить как измученный путник в пустыне. Оглядевшись увидела окно с тяжелыми белыми шторами.
Судя по солнечной дорожке которая падала с окна, я поняла что уже день.
Попыталась встать, но в голове начали стучать маленькие молоточки от чего зажмурила глаза, поднесла руки к вискам чтобы хоть как-то облегчить ноющую боль.
Тут до меня дошло что у меня еще болит промежность, от чего мысли нахлынули стремительным потоком вспоминая прошедшие события.
По глазами побежали слезы, от осознания того, что как только меня подлечат, ее вернут этому садисту, все тело затрясла мелкая дрожь и я тихо заплакала.
Мои рыдания прервали шаги в коридоре, потом дверь неспешно открылась и в палату вошел улыбающийся худощавый мужчина, что осматривал меня тогда дома у этого садиста, и сказал:
- Как ты себя чувствуешь Юлия?
- У меня все болит.
- Эмм, да ваш случай необычный. Лягте на спину я осмотрю вас.
- Вы что не понимаете меня изнасиловали и чуть не убили? Вызовите полицию немедленно. Я несовершеннолетняя вас всех посадят. - соврала я.
- Тише красавица, никто никого не посадит. Будь умницей раздвинь ножки, чтобы я тебя осмотрел, ты же не хочешь чтобы я позвал сюда как ты выразилась "садиста"? - меня затрясло от одной мысли что он рано или поздно придет за мной, с трясущимися руками я стала переворачиваться на спину морщась при этом от болей в спине, кое-как перевернулась и предоставила доктору обзор.
Осмотрев, достал с кармана набранный шприц и попросил руку, покорно дала руку надеясь, что это снотворное стала ждать когда все поплывет перед глазами, но этого не последовало. Сделав укол произнес довольным голосом:
- Отдыхай, скоро тебе обед принесут, - с этими словами удалился, оставив меня с моими страхами которые все сильнее стали сковывать мое сознание не давая даже вдохнуть.
Горячие слезы лились, казалось нескончаемым потоком, на душе была сплошная рваная рана, от причиненных физических и моральных страданий.
В течении последующей недели ко мне заходил доктор осмотреть меня и три раза в день приходила медсестра с подносом разнообразной пищи, она помогала мне доходить до уборной, которая находилась в палате за бежевой дверью рядом с выходом, ставила капельницы, уколы и молча уходила.
Со мной никто из них не разговаривал, от чего я находилась в еще большей прострации. Я хотела услышать ответы на свои вопросы, но видела только жалостливые взгляды медсестры и улыбчивое лицо доктора Варгушева Константина Георгиевич, он представился мне через пару дней моего прибывания, сказав что мне не зачем его имя, но все равно с нотками почему-то восхищения к своему имени, произнес свое имя и фамилию.
Каждый день слыша шаги в коридоре, я замирала и со страхом смотрела кто же войдет.
Когда входила медсестра или Варгушев я с облегчением вздыхала, боялась что в скором времени за ней придет этот монстр который показал ей ад на земле, и снова проведет экскурсию по обжигающим мукам боли и страха.
С каждым днем мне становилось лучше и к седьмому дню я уже свободно передвигалась по палате, беспокоила боль в промежности, но благодаря обезболивающим я ее почти не ощущала. Улыбка на лице Варгушева была все шире. Дивился что на мне все хорошо заживает, ага как на собаке думала я, а лучше бы не легчало, радовался гад что я быстро иду на поправку, чтобы отправить меня к этому садисту Волкова.