Неожиданно даже для самой себя я смягчилась. Кивнув в сторону ванной, я сказала:
— Не говори ничего. Иди, прими душ — и будем тебя лечить. Потом обсудим, почему ты до сих пор не переименовал мой контакт, и с какой стати я стала твоим телохранителем.
Павлов послушался меня и скрылся за дверью ванной комнаты. Я бы сказала — позорно сбежал, но не стала этого делать. Бедолаге явно и без того было не по себе.
Пока доктор приводил себя в хотя бы относительно человеческий вид, я занялась приготовлением лекарства. Особого — оно, по моему мнению, должно было помочь Мише прийти в себя. Так что, найдя блендер, я приступила к делу. И когда Док, умывшись и переодевшись в такие знакомые мне домашние клетчатые штаны и простую чёрную футболку, сел за стол, я с готовностью поставила перед ним высокий стакан. Наполнен он был довольно густой субстанцией, по виду напоминающей то ли сопли, то ли блевотину. Ну, я же говорила, что оно будет полезное, а не красивое. Или вкусное.
— Приятного аппетита! — бодро произнесла я, пока Док морщился, явно испытывая дискомфорт из-за громких звуков, — Как ты любишь — стакан полон до краёв!
Да, это была его особенность — или странность, с какой стороны посмотреть. Для Миши стакан был полон только тогда, когда из него содержимое уже чуть ли не выплёскивалось. В остальных случаях он был скорее пуст. Павлов был человеком крайностей, максималистом, чем-то напоминая в этом мне саму себя. Разве что я привыкла и смирилась с несовершенством мира, а Док упорно верил, что сделать его идеальным возможно. А ведь вроде бы с виду взрослый человек, и в сказки верил. Чудеса.
— Что это? — глядя на стакан с лёгким недоверием, спросил Миша.
— Лекарство от твоей болезни. Называется «перепил», почти как та маленькая птичка.
— И что здесь намешано?
Усмехнувшись, я покачала головой:
— Поверь, лучше тебе не знать. Пей. Это поможет.
Хмыкнув, Павлов взял в руки стакан и, принюхавшись, осторожно сделал первый глоток. Он тут же скривился так, словно проглотил лимон, щедро сдобренный красным перцем и уксусом. Сделав мощное глотательное движение, мужчина сиплым голосом произнёс:
— У меня ощущение, будто я пью смолу.
— Ну… — протянула я, не удержавшись от смешка, — По крайней мере, вкусовые рецепторы у тебя в порядке. Учти — выпить нужно всё. Иначе эффекта не будет.
— Ты просто наслаждаешься моими мучениями, верно?
— Не без этого, — кивнула я, — Ты же знаешь — я всегда питала слабость к идиотам. И ты — товарищ, который напился до такой степени, что тебя пришлось тащить до кровати, пока что на первом месте в моём персональном рейтинге.
— Даже не знаю, почётно это или же позорно, — чуть подумав, признался Миша, делая еще один глоток.
— Я тоже. Но сейчас не об этом. Что вчера произошло такого, раз ты так налакался? Даже не пытайся делать вид, что это хоть как-то связано со мной, — тут же предупредила я мужчина, видя, что он уже открыл рот, чтобы что-то сказать.
— Позволь поинтересоваться, почему?
Я посмотрела на него, как на болвана, после чего снисходительно улыбнулась и пояснила:
— Потому что мы оба понимаем, что это — невозможно. Ты и я, да и всё вот это, — обвела я кухню взглядом, для большей наглядности взмахнув рукой, — В прошлом. А ты слишком умён и рассудителен, чтобы убиваться или даже переживать из-за девушки, которую сам, между прочим, и бросил. Так что придумай что-то более убедительное.
— Хм… — Павлов задумался, почесывая отросшую за ночь щетину, — На работе завал, я немного не рассчитал. А о тебе вспомнил…ну, не знаю, может, потому, что встретил незадолго до этого. Я был пьян. Хочешь получить ответы на свои вопросы — напои меня снова и спроси у моего пьяного мозга, — тут же занял Док оборонительную позицию.
— Нет, спасибо, — хмыкнув, отказалась я, — Вообще, странно, что это произошло именно с тобой. Ты — единственный из моих знакомых, кто не просто может пить водку в больших количествах, но еще и смаковать её! Получать удовольствие от распития этого отвратительного напитка.
— Я тебе говорил, что главное — это правильно выбранная закуска, — назидательным тоном произнёс Миша.
— Да. Видимо, ты вчера вообще не закусывал, — тут же вставил я шпильку, — И теперь вынужден терпеть моё общество. И пить мой особый коктейль.
— Напиток, конечно, гадость редкостная, но компания меня более чем устраивает, — заметил мужчина, чуть улыбнувшись.
Я не нашлась, что ответить. Абсолютно. То есть, всё, на что меня хватило — это сидеть и пялиться на помятого, небритого мужчину в клетчатых штанах и чёрной футболке, который, чёрт возьми, даже в таком виде умудрялся источать привлекательность и уверенность в себе. И это настолько всё сбивало меня с толку, что всё, на что меня хватило, так что на слегка недовольное:
— Пей давай.
Чтобы чем-то себя занять, я встала из-за стола и начала убирать продукты обратно в холодильник. После запихнула те части блендера, что можно было чистить, в посудомойку, а оставшиеся сунула обратно на полку. Миша, который по какой-то неведомой мне причине, следил за каждым моим действием, решил подать голос.
— Как твоя мама?
Молодец. Самый нужный в тот момент вопрос. Мысленно закатив глаза и едва сдержав рвущееся с губ ругательство, я пожала плечами, прежде чем ответить максимально ровным тоном:
— Нормально. Вышла замуж спустя месяц после нашего расставания.
Миша кивнул:
— Да, я помню, что они подавали заявление. Мои поздравления, хоть и с опозданием.
Тут я всё же не смогла удержаться от фырканья. Да еще и такого громкого, что даже Хан, который задремал на диване, приподнял морду и послал мне вопросительный взгляд. Который в точности повторял тот же, что был у его хозяина. Пришлось объяснять, раз уж они оба оказались настолько недалёкими:
— Думаю, ты не станешь возражать, что я их не передам. Моя мама тебя не любит.
Павлов нахмурился. То ли думал о чём-то, то ли коктейль оказался настолько плох. Видимо, всё же первый вариант, потому что после недолгого молчания, док сказал:
— Понимаю. Её сложно за это винить.
Не удержавшись, я добавила:
— Если уж совсем откровенно — твоё имя для нашей семьи в принципе табу. Ты вроде нашего персонального Волал-де-Морта.
Док издал что-то среднее между кряхтением и кряканием:
— Да уж, не самое лестное сравнение. Ну, хоть не Дарт Вейдер — и на том спасибо.
— Нет, ты этой роли не достоин, — качнула я головой, — Он в конечном итоге оказался всё же неплохим парнем.
— А я, выходит, безнадёжен, — заключил мужчина.
— Я не медик, чтобы ставить диагноз, — парировала я, — Это, скорее, по твоей части. Хотя, тут всё же нужен не хирург, а мозгоправ.
— То, что мне сейчас точно нужно — так это сигарета. Я бы сказал — она мне жизненно необходима.
— Если ты уверен, что после этого тебя не стошнит — то кто я такая, чтобы запрещать тебе это? — пожала я плечами и махнула рукой в сторону вытяжки.
Миша подтащил к ней стул и, усевшись на него, достал из пачки сигарету. Один из тех моментов, которые мне сперва не пришлись по душе. Я была противником курения в доме. Категорическим. Для этого существовал балкон. Или подъезд, или что угодно, но квартира — святая обитель и запретная территория.
Однако, в этой квартире царили свои правила, и одно из них гласило «хозяину дозволено курить на кухне, строго в вытяжку». Такое себе, конечно, но в итоге я признала, что, несмотря на то, что Павлов дымил похлеще паровоза, в помещении не оставалось даже намёка на неприятный запах. Магия, да и только.
Док между тем чиркнул зажигалкой — и я, будто почуявшая добычу гончая, подняла голову. Мои глаза за секунду нашли нужный объект в его руках. Сомнений не осталось — зажигалка была той же самой. И, прежде чем я успела себя остановить, мой рот брякнул:
— Ты её сохранил.
Миша удивлённо приподнял бровь, но, проследив за моим взглядом, понимающе улыбнулся и кивнул. Зажигалка была моим подарком. На какой праздник? Да ни на какой. Просто так, без повода. Мне захотелось порадовать его. Мы как-то обсуждали с Доком вопрос подарков, и он признался, что ему всегда хотелось иметь зажигалку с выгравированным на ней «Соколом Тысячелетия» — звездолетом, на котором летал один из главных героев «Звёздный войн». Вы ведь уже поняли, что Миша был фанатом саги? Догадаться не сложно, на самом деле — даже котика мужчина любовно назвал Ханом Соло. Тем самым капитаном.