— Вита, — тем же тоном: нежным и спокойным, — нам нужно поговорить.
— Уходи.
— Вита, я должен…
Встала и подбежала к самому краю, облокотившись на бетонный выступ.
— Пошёл вон отсюда. Из этой крыши, из этой улицы и района, из моей жизни, я не хочу тебя видеть. Никогда! Не приближайся, иначе я прыгну, — заорала я, замечая, что он хочет подойти.
— Прошу тебя, не надо, давай поговорим.
— Пошёл вон, — сквозь слёзы закричала я. — Уходи, иначе я за себя не ручаюсь.
— Витааа, — говорит таким голосом, будто ему больно.
— Пошёл отсюда, уходи к хренам! Я ненавижу тебя. Зачем ты пришёл? Что нового я от тебя услышу, я и так всё знаю. Счастливой семейной жизни, — проорала я.
— Я не женюсь, — быстро повернулась к нему, не желая верить в то, что слышу.
— О, как удобно, — истерически расхохоталась я, — заделал ребёнка и не женюсь. Вам, мужикам, вообще легко.
— Я тебя люблю, а не её, просто… так получилось, — как же больно это слышать.
— Чего тебе ещё надо? Почему ты пришёл? Тебе мало того, что ты видишь? Мало того, что ты сломал меня, растоптал? Чего ты хочешь? Стереть меня с лица Земли?
— Я хочу быть с тобой. Там… там так получилось. Мы были вместе до тебя, так что я должен сейчас сделать? Аборт она делать отказывается.
До меня начал доходить смысл его слов, но верить им… равносильно вгонять кол в сердце ещё глубже.
— Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.
И он ушёл. Развернулся и вышел, а я медленно скатилась на пол. Просидела ещё немного и спустилась в квартиру. Мой мозг и инстинкт самосохранения отказывались верить ему, а сердце… оно верило и тлело надежду, что всё так, как он говорит, что он любит, а беременность… простое стечение обстоятельств. Даже если и так… это ничего не меняет. Я никогда не встану между двумя людьми, которые ждут ребёнка. У него должна быть мать и отец, поэтому верить я не желала.
Завтра у меня будет другая жизнь, новая. Та Вита, добрая и отзывчивая, умерла. Она спрыгнула с крыши и разлетелась на ошмётки, её похоронили, оплакали и… забыли. Её больше нет, и никогда не будет! На её место придёт новая, уверенная в себе девушка, та, которая не будет ничего чувствовать, страдать и плакать… другая я…
Мы подходим к концу))) Осталось совсем чуть-чуть)))
Глава 31
Результатов теста я ждал даже больше, чем новой спортивной машины, которую мне обещал отец. По правде говоря, после того, как начал встречаться с Витой, иметь эту самую машину перехотелось, так что…
За результатами мы поехали вначале в ту первую клинику, куда нас повёз отец Вали. Там нам сказали, что тест положительный, я на 99% являюсь отцом этого ребёнка. Оставалась другая клиника, где, я был уверен, нам скажут, что я являюсь отцом на ноль процентов. Я был согласен даже на десятку, чего уж там. Увы… моих надежд не оправдали и подтвердили анализы.
Пока доктор монотонно говорил что-то ещё, мне хотелось размазать эту улыбающуюся дуру по стенке. Она, правда, думает, что я буду примерным семьянином? Женюсь и стану верным мужем и любящим отцом? В последнем я не сомневался, но мужем могу быть только одной женщине.
— Пойдём, поговорим, — я больно взял её за руку, намереваясь вывести из кабинета.
— До свадьбы ты с ней говорить не будешь, — вмешался её папаша.
— На вот, забери, но я поговорю с ней, — я вручил ему свой телефон и вытянул Валю в коридор, таща за собой к выходу.
Остановившись недалеко от здания клиники, я спросил:
— Нахрена это тебе надо?
— Что именно? — невинно спросила она, а я понял, что реально недалёк от того, чтобы поднять на неё руку.
— Беременность, ребёнок, свадьба, я не понимаю.
— А что я могу сделать, если так получилось? Я не могу убить ребёночка, — хлопает глазками.
— Да? Тебе напомнить об аборте в пятнадцать? От кого ты тогда залетела? Папочка знает?
— Мне уже не пятнадцать, — захныкала Валя. — Я больше не могу так поступить, к тому же… я люблю тебя, Денис, — она попыталась положить руку мне на щеку, но я пресёк её попытку.
— Вот зачем тебе это. Захотела получить того, кто с тобой расстался, скрепить наши узы браком и ребёнком? Не забыла, что хреновые матери обычно лишаются своих детей, нет?
— Ты не заберёшь у меня ребёнка, я уже люблю его, — мягко положила руки на свой живот, а я ни на минуту не верил ей.
Смотрел на неё и понимал, что нифига не нужен ей этот ребёнок. Увидела игрушку – нужно закатить истерику и получить, вот только жаль, что она не осознаёт, что игрушка умеет кусаться, причём так, что заставит хозяйку пожалеть о покупке.
— Я не собираюсь на тебе жениться, ты в курсе? Я не буду с тобой.
— Будешь, — ослепительно улыбнулась она. — У папочки уже есть рапорт и свидетельство об изнасиловании, а также документ о том, что именно ты являешься насильником, ибо твоя семенная жидкость была найдена внутри меня, так что, милый, у тебя нет выхода, — слащавым голосом закончила Валя, отчего вызвала ещё большее отторжение к себе.
Я обошёл её и двинулся в неизвестном направлении. Я просто хотел побыть один. Я не хотел жениться и да, готов был отсидеть, лишь бы не давать возможности этой крашенной стерве радоваться, но… меня останавливал ребёнок. Он мой и я не знал, смогу ли оставить его на долгие годы, пока буду томиться на зоне, хотя в то, что у неё и её папочки таки хватит наглости меня засадить, я тоже сомневался. Валя слишком слабохарактерна и скорее будет терпеть то, что я отказался от неё, чем засадит меня за решётку, но… я мог и ошибаться.
Я обдумывал сложившуюся ситуацию и понимал, что пришло время поговорить с Витой, попытаться объяснить и… вымолить прощение. Я не собирался жениться, сяду, значит так должно быть, но связывать себя узами брака не намерен.
Уже подъезжая к её дому на такси, думал, что говорить и решил, что буду говорить правду, ничего не скрывая. Когда Софья Петровна сказала, что Вита ушла погулять ещё днём, в душу закрался червячок сомнений. Не знаю, что меня потянуло на крышу, но я нашёл её там, заплаканную, еле одетую и… в истерике.
Она знает. Поговорить так и не удалось. Она устроила истерику, подбежав к краю. Та Вита, которую я знал, так не поступала, она вела себя рационально и спокойно, готова была слушать, не всегда, но...
Я впервые в своей жизни растерялся, пытался что-то говорить, но она не слушала. Я осознал, что она сломалась. Сколько эта девочка пережила. Смерть матери, болезнь бабушки, стёб с моей стороны, смена школ, наркотики.
Она вытерпела и прошла всё… всё, но не меня. На мне и моём предательстве сломалась. Оставлять её на крыше было страшно, но я пересилил себя, надеясь, что она не спрыгнет. Спустившись, я затаился в неосвещённом участке, дожидаясь, когда спустится и она. Прошло около получаса, когда я увидел, что она спускается, а через несколько минут услышал хлопок двери и щелчок дверного замка.
Чувствовал себя полным мудаком и понимал, что ничего не могу сделать. Нет, я попытаюсь поговорить с ней завтра, буду пробивать дверь лбом, если потребуется, но мы поговорим. А ещё меня слишком сильно ударили её последние слова:
— Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.
Они меня не просто ударили, они раскромсали меня на куски, потому что знал: права. Она чертовски права в том, что сказала. Я нёс ответственность за ребёнка, я не имел права просто взять и лишить его отца, даря только мнимое внимание по выходным. Я прекрасно понимал это, как осознавал и то, что вряд ли стану хорошим отцом, потому что не смогу быть верным и любящим мужем с той, которая обманом меня женила.