На нижних полках стояли читаные-перечитаные с трехлетнего возраста, когда она научилась складывать буквы в слова, первые произведения: Барто, Чуковского, Благининой; сказки народов мира, Андерсена, Перро, братьев Гримм…
Да много чего было в старом шкафу. Не было почему-то Булгакова, и когда спустя много лет Нина безоговорочно и навсегда влюбится в его произведения и будет рыдать над страницами «Белой гвардии», в которых подробно и точно описываются Андреевский спуск и дом под номером 13, она вспомнит, что в детстве ее вместе с друзьями неудержимо притягивал именно этот дом. Они часто бегали на крутую улицу, расположенную перпендикулярно к родному Боричеву Току, и играли во дворе булгаковского дома, не подозревая о том, что в будущем здесь откроют музей знаменитого писателя. Став взрослой, Нина случайно наткнется в опубликованной биографии Булгакова на косвенное свидетельство того, что ее прадед, ювелир Иешуа, делал обручальные кольца для Михаила и его невесты Татьяны.
А тогда, в детстве, Нина блаженствовала в своей темной комнатке: у одной стены — книжный шкаф, у другой — стенной, наполненный пузатыми банками с вареньем, повидлом, джемом, конфитюром: из вишен, яблок, крыжовника, груш, смородины, арбузных корок, абрикосов, слив. Повидло из слив было самым вкусным: тяжелым, фиолетово-янтарным, с плотными восхитительными вкраплениями в тугой массе. Однажды Нина увлеклась «Янки при дворе короля Артура» и сливовым вареньем, поглощаемым прямо из трехлитровой кастрюли (пока бабушки не видели). Если бы Марк Твен писал лаконичнее, неприятности бы не случилось, а поскольку произведение было довольно длинным, Нина опомнилась, когда ложка начала скрести по дну. В тот раз все закончилось плохо: пришлось вызывать «скорую».
Но печальное событие не изменило Нинкиных привычек. Перечитав вдоль и поперек все содержимое родного книжного шкафа, добралась-таки и до Лелиного, где стояли, сомкнув ряды, подписки Фенимора Купера, Майн Рида, Жюль Верна, Золя, Бальзака, Гюго, Дюма. Леля книги давала, но сопровождала категорическим требованием: «Увижу хоть одно маленькое пятнышко — больше книг не получишь!» И Нина героически терпела, читая увлекательные страницы без сладкого, что смело может быть приравнено к победе духа над плотью.
Третьей старой любовью, родившейся вместе с Ниной, была любовь к бабушкам. И даже не потому, что они самозабвенно ухаживали за внучкой, выполняя все ее прихоти, вовсе нет. Нина любила их просто так, не задумываясь, не давая себе труда анализировать. У бабушек за долгие годы совместной жизни выработалось четкое распределение обязанностей. Ревекка Евсеевна несла на себе основные тяготы по обеспечению семьи полноценной пищей и поддержанию стерильной чистоты в доме, а Елизавета Евсеевна вносила завершающие штрихи, придающие бытовой прозе неповторимое очарование. В полном соответствии с законами диалектического материализма можно сказать, что Ревекка Евсеевна обеспечивала базис, а Елизавета Евсеевна — надстройку.
Века каждое утро, прихватив латаную-перелатаную кошелку, отправлялась в поход за продуктами. На рынке она придирчиво выбирала небольшой кусочек мяса, или цыпленка, или свежепойманную щуку; пробовала деревенские творог и сметану, щупала тугие бока яблок и мягкие — груш. Через день, чередуя рынок с магазинами, она приносила масло, нежную докторскую колбасу или голландский сыр, нарезанные ловкой продавщицей словно на микротоме. Если дело происходило в выходной или на каникулах, ей навстречу должна была выходить Нина и помогать донести тяжелые авоськи. Ежедневные фуражирские вылазки были оправданы тем, что недавно купленный новенький холодильник «Саратов» был маленьким, вровень со столом, не вполне надежным, а главное — непривычным.
Придя домой, Века готовила обед, блюда которого накануне тщательно продумывались и утверждались на семейном совете. Учитывались: польза для здоровья, разнообразие, наличие витаминов и научное соотношение белков, жиров и углеводов. Из всех достижений цивилизации, как-то: газовая плита, мясорубка и эмалированные кастрюли — Века признавала только газ. Мясо и рыбу она рубила секачом на огромной деревянной доске, убежденная в том, что фарш от соприкосновения с металлической мясорубкой теряет свои полезные свойства, а в кастрюлях варила только бульон, все остальные блюда доверяя надежным и проверенным чугункам.
Из-под ее рук выходила пища богов. Даже обычные блинчики, фаршированные мясом, таяли во рту, не говоря уж о кисло-сладком мясе, фаршированной рыбе и варениках с вишнями, залитых потоками сметаны.