А н д р и а н. Ну, плохие…
О л ь г а. Так почему же я должна говорить, что они хорошие? (Уходит.)
М и к о л а. А ты куда?
Ю р к а. Уполномочен купить бочку… (Уходит.)
М и к о л а. Пообедали…
А н д р и а н. Каждый день что-нибудь…
М и к о л а. Видать, в Степаниде дело было. Умела, к каждому подход знала… А теперь вразнобой пошло. Человека нет, которому бы охотой подчиниться можно.
А н д р и а н. Батя… Мне бы об одном деле сказать тебе. Может, в самый раз сейчас… Или потом… Ладно, в другой раз… (Торопливо ушел.)
М и к о л а. Разбежались… Спринтеры! Наташа… Поди сюда, дочка. (Наташа выходит.) Посиди… А то чего в комнате одной… Ну, чего молчишь?
Н а т а ш а. Боюсь…
М и к о л а. Меня? Ольки?
Н а т а ш а. Нет… Другого.
М и к о л а. Ага… Понятно. Степанида по первому разу тоже опасалась. Так что это явление обычное и вполне даже благополучное. Все, дочка, как по-писаному будет.
Н а т а ш а. Дедушка… Я очень вам не нравлюсь?
М и к о л а. Эко… Хватила! Коли бы не нравилась, разве бы так с тобой говорили? Да и не заведено у нас такого — другого хаять. Константин по любви женился, ты по любви замуж вышла — какой может быть разговор?
Н а т а ш а. Не умею я… У нас дома по-другому было.
М и к о л а. Не умеешь — научишься. Главное — не робей. А еще того главнее — повеселее смотри. Ты поначалу-то на крыльях летала, музыка да песни… А теперь что же?
Н а т а ш а. Как же, дедушка Микола? Траур ведь…
М и к о л а. Мы не так понимаем, девушка. Хороший человек — в памяти остается. Боль в душе — пострадай, поплачь. Отпустила боль — живи свободно, улыбайся, радуйся…
Н а т а ш а. Мамочку жалко… Степаниду Алексеевну… Как вспомню… За гробом чуть не весь город шел… На заводе гудки гудели — будто государственного человека провожали…
М и к о л а. Это ты верно. Она с душой ко всем… Любили ее. Ну, ну… По два раза на вечер плакать — не много ли? Мне правнук веселый нужен. Иди-ка, сыграй чего. По душе чего-нибудь.
Н а т а ш а уходит к себе. Входит К о н с т а н т и н.
К о н с т а н т и н. Дед… Чего у нас?
М и к о л а. Тише…
К о н с т а н т и н. Играет, а? И как я на ней женился? А, дед?
М и к о л а. Жениться — не велик стих. С работы мимо цветочного ларька ходишь? Ходишь. Мог бы сообразить.
К о н с т а н т и н. Верно, дед! Дед, ты — ни слова! Я — сейчас! (Кидается к двери, едва не сбивая с ног входящую Грушу.) Миль пардон, мадам!.. (Скрылся.)
Г р у ш а. Тю, минометный… Чуть ношу не выронила! Хозяйка-то дома?
М и к о л а. Сейчас, кума… (Идет к двери.) Ольга!
Г р у ш а. А вы чего в темноте, соседи? Али отрезали? Сердитый дядя тут порядок сегодня наводил. Видать, с женой не ладит.
М и к о л а. Бывает, и с похмелья серчают, и по другим причинам. (Пропустив Ольгу, выходит.)
Г р у ш а. Вот… Настирала вам, накрахмалила, выгладила. Все, как Стеша, покойница, любила.
О л ь г а. Спасибо. Положите на стул. Сколько я вам должна?
Г р у ш а. Ты что, девка? За деньги я, что ли?
О л ь г а. Нет, как же… Вы труд вложили. Всякий труд оплачиваться должен. Возьмите.
Г р у ш а. Степушка подруга мне была задушевная… Упокой, господи, ее душу.
О л ь г а. Между прочим, мать партийная была, а вы молитесь.
Г р у ш а. Не молюсь я, девушка… Тоскую.
О л ь г а. Я, наверно, мало вам… Вот, пожалуйста. Столько хватит?
Г р у ш а. Ну, чего ты, чего ты в меня этими бумажками тычешь?..
О л ь г а. Ну, если вы так решительно отказываетесь…
Г р у ш а. Не по-ладному у тебя получилось…
О л ь г а. Напрасно вы, тетя Груша, обижаетесь. Я хотела как лучше.
Г р у ш а. Ох, девушка… И сделать добро, и принять добро — уметь надо. А то жизнь-то голая будет.
О л ь г а. Ну, хорошо, хорошо, тетя Груша, Там в коридоре узел — я все грязное приготовила. Только, пожалуйста, простыни крахмальте не так туго.
Г р у ш а. Экая ты… Да нет уж… Управляйтесь сами. (Ушла.)
О л ь г а. И деньги — не так, и без денег — не так. Теперь и это на меня. (Раскладывает белье. Входит Юрка.) Ну, купил?
Ю р к а. Купил.
О л ь г а. Большая?
Ю р к а. Двухместная. Мне надоела эта прачечная.
О л ь г а. Что это значит?.. Дед! Пойди сюда! (Появляется Микола.) Объясни, пожалуйста, что это такое.
М и к о л а. Палатка, что ль…
Ю р к а. Мы с дедом решили спать в саду. Верно, дед?