На него давили мысли. Затягивались в тугой узел на шее, душили. Это было просто невыносимо. Рэю уже начинало казаться, что они сведут его с ума. И никакие лекарства тут не помогут. Ничего не поможет.
«Нет, я так больше не могу…»
Рэй резко сел, сбрасывая с себя одеяло. Сделал глубокий вздох, затем выдох. Повторил так несколько раз. Он всегда делал так, чтобы успокоиться. Научился этому ещё в детстве, когда жил на ферме. Это помогало ему сохранять хладнокровие в опасных ситуациях.
Вот только на этот раз успокоится так просто не получилось. Подышать несколько минут было недостаточно, чтобы утихомирить разыгравшееся воображение.
— Нужно на что-то отвлечься, а то я так совсем свихнусь… — уже вслух произнёс Рэй, поднимаясь с кровати.
Он стал ходить по комнате взад-вперёд, сцепив пальцы в замок за спиной. Периодически он бросал взгляд в окно или на настенные часы. До ужина было ещё долго. Ещё целых два часа. Рэй даже не представлял, чем ему заниматься всё это время. Читать у него не было совсем никакого желания, а ложиться спать — тем более. Он не хотел ещё больше сбивать и так уже пущеный к чёрту режим. Поэтому приходилось думать, чем себя занять.
В какой-то момент его взгляд упал на одну из книжных полок. Там, среди многочисленной литературы и фотографий, затерялся фотоаппарат. Это был подарок Нормана Рэю на совершеннолетие. Камера, конечно, отличалась от той, что Рэй получил в приюте, но всё же очень ему понравилась. Он постоянно носил её с собой, делал различные снимки. Он фотографировал абсолютно всё: людей, природу, птиц и животных. За последние пять лет у него накопилось несколько альбомов. Сейчас они лежали в одном ящике вместе с тем, который удалось забрать из Благодатного дома.
Рэю в голову вдруг пришла одна идея. Он в пару шагов дошёл до стола и открыл самый верхний ящик, где и лежали альбомы. Порывшись там где-то с минуту, вытащил самый последний. Старый, покрывшийся пылью, с остатками копоти из-за пожара. Но самый важный и дорогой сердцу, самый любимый и нужный сейчас.
В этом фотоальбоме были собраны практически все фотографии из детства. Рэй очень постарался собрать там всё-всё, что только получится. Этот альбом — его личная маленькая галерея воспоминаний. Он хранил его у себя, чтобы точно не потерять. В конце концов, эта вещь была ему очень дорога. Он бы просто не пережил её потерю.
Рэй подумал, что это неплохой способ отвлечься. Да и давно он не заглядывал в этот фотоальбом, честно говоря. Всё никак время не находил. А сейчас у него появилась отличная возможность, вот он и решил ею воспользоваться.
Усевшись поудобнее на кровати и расположив фотоальбом у себя на коленях, он стал потихоньку листать. Некоторые страницы пострадали из-за пожара, поэтому фотографии было не разобрать. Рэя это расстраивало. Он дико жалел о том, что не успел вовремя добраться до альбома. Ведь если бы он забрал его хотя бы чуточку раньше, то многие фото можно было спасти. Но он пришёл слишком поздно. Поэтому приходилось довольствоваться тем, что уцелело.
А уцелело, к слову, тоже немало фотографий. Например, сохранилась одна общая. Она была сделана ещё в тот период, когда Хао и Сиди жили в приюте. На этой фотографии присутствовала большая часть тех детей, что уже давно были отправлены. А где-то среди них затесалась и маленькая Эмма. Она всегда терялась на подобного рода снимках. Рэй постоянно этому удивлялся: Эмма ведь такая яркая, как она вообще может потеряться? Он никогда не понимал, как ей это удавалось. Но факт оставался фактом: отыскать её на подобной фотографии было сложнее всего.
Но Рэй всё равно пытался. Напрягал зрение, вглядывался в каждого ребёнка, стараясь отыскать ту самую рыжую макушку. И ведь не зря старался. Он находил её каждый раз. У него уходило на это всего лишь около пяти минут, что само по себе было удивительным. Хотя он предпочёл бы, чтобы с такой же скоростью она нашлась и в реальности. Но, увы, затянувшиеся на десять лет поиски совершенно не давали никаких плодов. Вот Рэю и оставалось только искать её на старых снимках.
Листал фотоальбом он очень долго. Даже сам не заметил, как быстро пролетело время. А ещё он как-то упустил тот момент, когда его начало клонить в сон. Наверное, так на него повлиял сегодняшний стресс. Но было уже слишком поздно, когда он спохватился. Дремота стремительно затягивала его в пустоту. И он был уже не в силах ей сопротивляться.
***
Эмма всхлипнула и в очередной раз утёрла рукавом своей рубашки слёзы. Она не переставала плакать уже минут десять, и Рэя начинало это подбешивать. Мало того, что эта дура разбила коленки, так ещё и рыдала не переставая. Господи, и за что ему достались все эти мучения?
— Не реви, — раздражённо сказал Рэй, пытаясь отыскать в медпункте аптечку. Норман сказал, что позовёт маму, но не возвращался уже очень долго. Поэтому Рэю приходилось разбираться со всем этим самостоятельно. И он уже начинал мысленно проклинать и ненавидеть себя за то, что вообще согласился помочь.
— Б-больно-о-о… — плаксиво протянула Эмма, шмыгнув носом.
— Терпи, — Рэй фыркнул и опустился перед ней на колени, став обрабатывать раны. — Сама виновата. Нечего было по скользкому полу носиться.
— Злой ты всё-таки, Рэй… — она снова вытерла подступившие слёзы и закусила губу, когда в коленях защипало.
Он ничего не ответил. Но обрабатывать раны стал гораздо аккуратнее. Видел, что ей больно.
— Аккуратнее надо быть, — проворчал Рэй, заклеивая ушибленные места пластырями. Он специально выбрал те, что были с котиками, но ничего по этому поводу не сказал. Эмма это отметила.
— Спаси-и-ибо, — протянула девочка, когда он наконец-то закончил. — А теперь поцелуй, — вдруг попросила она.
— Ч-чего?! — возмутился мальчик. В этот момент на его щеках проступил лёгкий румянец. — А это ещё зачем?!
— Мама всегда так делает, чтобы боль поскорее прошла, — объяснила Эмма. — Ну же, давай, — она заглянула прямо ему в глаза. Очень пристально.
От её взгляда по спине Рэя пробежали мурашки. Сердце вдруг бешено забилось в груди. Он и сам не понимал, что с ним происходит. Эмма ведь ни о чём таком не попросила. Всего лишь поцеловать её в места ушиба. Это действие не несло в себе никаких потаённых смыслов. Но почему-то от одной только мысли о том, что ему придётся целовать её, пускай и в коленки, у Рэя возникало странное чувство в груди. Он стеснялся этого.
А Эмма продолжала смотреть. Её взгляд будто проникал под кожу, пронизывал самую душу. Рэю от этого было особенно неловко. Хотелось спрятаться куда-нибудь или исчезнуть, лишь бы только не чувствовать на себе этот взгляд. Он вызывал очень странные чувства, и ему это не нравилось. И ведь не денешься от этого никуда: Эмма настойчивая, вряд ли так просто отпустит его. Рэю оставалось только подчиниться.
— Ладно, чёрт с тобой… Всё равно ведь не отстанешь… — негромко произнёс он, снова присаживаясь перед ней на одно колено. Краем глаза он заметил, как её губы тронула победоносная улыбка. Он опять проиграл ей.
Когда Рэй осторожно коснулся губами её кожи, он снова ощутил это странное чувство. И на этот раз он понял, что это такое.
Бабочки в животе.
***
Рэй резко распахнул глаза, тяжело дыша. Сердце гулко колотилось в груди, отдавалось пульсацией в висках. Подушка вся была мокрая от пота. Ещё несколько холодных капелек скатились по лбу вниз.
— Э-этот сон… — еле слышно прошептал Рэй, касаясь кончиками пальцев сухих губ. Казалось, на них всё ещё остался привкус мягкой кожи.
— Рэй… Рэй, ты спишь? — вдруг раздался голос Нормана из коридора, сопровождаемый негромким стуком в дверь. Рэй машинально перевёл взгляд на часы. Семь вечера. Похоже, он проспал ужин.
— Нет, — наконец ответил он. — Уже нет…