-У тебя очень красивый мишка !
- Правда? Мне его папа подарил!
После слова "папа", девочка наклонила головку.
- Чем ты так расстроенная? - заглянула я в глаза девочки и вытерла слезинку. - Мой папа....Он там...Он умирает,- указала девочка пальцем на палату. - Я Мелоди, я тебя знаю, ты Кора Ричардсон!- переводя на меня взгляд,произнесла Мелоди.
- Да. Хочу тебе сказать,что моя жизнь тоже была на грани смерти, но я сумела выкарабкаться,со мной были мои самые близкие и любимые люди.И у твоего папы тоже всё получится,- уверенно говорила я и держала в руке ее маленькую руку.
- Нет ! Так не будет. Врачи уже поставили ему диагноз,- топнула она ногой. - Будет, врачи всё будут делать, им тоже дорога жизнь твоего папы. - Ты очень добрая, можешь успокоить,вселить надежду. - Я смогла выкарабкаться из паутины препятствий, я занималась фигурным катанием, а теперь не смогу, но как ни как, я жива ,и я верю, что всё будет хорошо.Меня подбадривали мои родители, друзья. И если ты прийдешь к папе, он обязательно захочет остаться с тобой.Поверь мне, ласковые и теплые слова родных людей заставляют жить и биться до конца.
- Хорошо, я побежала,- обняла меня Мелоди на прощанье и побежала в палау к отцу.
Я смотрела ей в след и думала, что она ангел, спустившийся с небес, хотя маленькая, и еще не знает законы этой жизни, но испытала уже душевную боль. Да, теплота ее сердца ,наверно была просто неземная. Ее большие голубые глазки, сияли от радости ,в надежде,что будет все хорошо.
Я поехала обратно, в свою палату. Когда открыла дверь, то никого не оказалось. -Рон? Теодор? - оглядывала я палату, но она была пустой. Подъехав поближе к кровати, я увидела лист бумаги. Он был аккуратно сложен и подписан " От Рональда". Что за спектакль?,- подумала я. " Кора, выбери, кто из нас достоин тебя?" Мои щеки начали розоветь и глаза округлились. Я разнервничалась и порвала на куски, эту бесполезную записку.
Всё будто выходило из-под контроля. Моя злость просто хлестала из меня. Все, что думала, могла просто вылить на кого-то, лишь бы не держать в себе эту ненависть. Моя рука потянулась за телефоном. Пальцы набрали за одну секунду номер Рона и вызов пошел. Гудок, второй, третий... шестой... Но никто так и не ответил. После чего, я лягла в мягкую белоснежную кровать и закрыла глаза. Из глаза потекла слеза. Она медленно текла по щеке, а я тем временем, жутко волновалась, что произошло после моего ухода. " Немыслимо чувствовать душевную боль. Боль... которая заставляет тебя страдать, мучиться и делать поспешные выводы. Постоянно делать какие-то безсмыслинные умозаключения и лгать самой себе",- тихо шептала я себе под нос.
Так прошло три с половиной часа. Я открыла глаза и посмотрела на циферблат. Стрелка обходила круг циферблата и уже было почти тридцать пять минут третьего. Да, время казалось, что бежит очень быстро, но и жизнь же тоже ! Чему я радовалась, я сама не понимала. Повернув голову к столу, я с него вяла лист бумаги начала писать. Шариковая ручка была тонкой, что мне больше всего в ней нравилось. Она писала очень мягко и от этого получала удовольствие. Как только моя рука коснулась бумаги и ручка начала писать, то на листе бумаги появилась дырочка. Это дырка, была сделана ручкой. Я взяла лист и подложила под него свою книгу. Так стало жещще писать. Первое слово, которое я написала, это было " Дорогой, Рональд ".
Письмо не было огромным, как это пишут влюбленные парочки друг другу, на два листа, это было маленькое короткое письмо. В нем я не цитировала великих людей, которые прожили свою долгую и успешную жизнь. Это не было письмо посвященное жизни. О том какая она хорошая или какая плохая. Это было письмо о моих мыслях и об отношению к самому Рональду. Это наверно скучно для вас, хотя так и есть, но ничего другого я не хотела писать.
Весь мой вечер был ужасным. Я смотрела до самого заката на солнце. Оно было похоже на желток, ядовито-красного цвета. Облака были темные, как это бывает перед дождем, а на стекле уже виднелись маленькие капельки дождя...
Капель становилось все больше и больше, а вскоре пошел сильный град. Я отвернулась от окна и крепко зажала в груди подушку. Мне вновь в голову стукнула мысль о Роне, о письме, которое я ему написала. Все мысли возникали неоткуда. Через пол часа пришла мама. Она смогла меня успокоить, и дать какие-то советы, как настоящая мать. - Корушка, дорогая, как же я за тобой соскучилась,- целовала меня мать в макушку. - Как ты? Как твое здоровье? - Оу-у-у, мам, да впрочем все хорошо,- разводила я рука и щурила лоб. - Ма-а-ма, со мной все хо-ро-шо,- улыбалась я в ответ и положила свою руку на мамину руку.