Он боялся их обоих. Он знал, что никогда не сравняется с ними в уме. Ему приходилось подчиняться им; это было трудно делать, поскольку иногда их желания расходились. Кардинал открыто насмехался над ним, делая остроумные, обидные, безжалостные замечания, причинявшие Франциску боль, в которой он не смел признаться. Король хотел бы устранить кардинала, но Мария называла его своим дорогим дядей; кардинал умел радовать девушку. Франциск не мог прогнать прочь дядю Марии.
Что касается матери, то он был готов предоставить ей полную свободу действий, поскольку она лучше его разбиралась в том, как следует править Францией. Но рядом с ним постоянно находился кардинал с тонкими, красивыми чертами лица и жестокими губами, с которых срывались недобрые слова.
Кардинал бесцеремонно вошел к королю, когда Франциск одевался для охоты, и повелительным жестом отпустил помогавших юноше слуг. Франциск хотел выразить протест, но тогда он непременно начал бы заикаться; кардинал смеялся над заиками, и Франциск боялся раскрыть рот в его присутствии.
— Мы выезжаем через полчаса, Ваше Величество, — сказал кардинал.
— Я не знаю, будет ли готова королева, — ответил Франциск.
— Королева должна быть готова, — раздраженно сказал кардинал.
— О… еще есть время, — выдавил из себя Франциск. — Мы встретим принца Бурбона в месте, расположенном в получасе езды от дворца.
— Нет, Ваше Величество, сегодня… мы не встретим Бурбона.
— Нет… но он едет сюда. Я слышал об этом.
Кардинал Лоррен посмотрел на свои длинные белые пальцы.
— Ваше Величество, Бурбон действительно едет к нам. Его сопровождает скромный эскорт, потому что ему стало известно о том, что он представляет интерес для испанского короля. Шпионы этого монарха не должны знать о передвижениях Бурбона. Он прибудет ко двору как простой человек.
Франциск не улыбнулся. Он не выносил, когда над кем-то насмехались; Антуан де Бурбон занимал более высокое положение, чем кардинал. Франциск ненавидел хитрое, красивое лицо кардинала, его вкрадчивый голос.
— В любом случае мы должны встретить принца, — сказал король.
— Зачем, Ваше Величество?
— Зачем? Этого требует вежливость. Более того, это — наша традиция. Разве мы не встречаем всегда наших гостей… во время охоты… как бы случайно?
— Если гость — важная персона — да.
— Но это принц Бурбон.
— Тем не менее он должен понять, что он не слишком важен для нас.
— Я не могу так поступить, господин кардинал. Не могу столь невежливо обойтись с моим родственником.
Кардинал сел; он с улыбкой глядел на свои пальцы до тех пор, пока к мужчинам не присоединилась Мария. Она была радостной, улыбающейся; молодой король снова восхитился красотой жены.
— Ты готов, любовь моя? — спросила Мария. — Кого мы ждем?
Франциск шагнул к супруге и поцеловал ей руку.
— Мы ждали тебя.
— К сожалению, дорогая племянница, — сказал кардинал, — мы поедем не той дорогой, которую выбрала ты. Король приказал ехать на юг и встретить Бурбона.
Мария перевела взгляд с мужа на дядю. Она, как всегда, тотчас поняла намек кардинала.
— О, Франциск, но я не хочу ехать на юг. У меня другие планы. Я собиралась показать тебе кое-что к северу от дворца.
Она сделала очаровательную гримасу.
— Этот Бурбон! Он носит серьги. Он щеголь и дурак, я устаю от него. Франциск, пожалуйста, давай сделаем вид, что мы разминулись с ним. Поедем в другую сторону. Франциск… дорогой… сделай это ради меня.
— Мы поедем туда, куда ты поведешь нас, моя дорогая, — пробормотал Франциск.
Кардинал ласково улыбнулся своей красивой племяннице и ее юному королю.
Антуан находился всего в нескольких милях от дворца Сент-Жермен. Он думал о новом положении, которое он обрел после смерти короля Генриха. Он был принцем королевских кровей, юному Франциску исполнилось лишь шестнадцать лет. В таких случаях важно иметь сильный и влиятельный Тайный Совет. Разумеется, он, Антуан, в соответствии со своим положением, займет в нем высокий пост.
Антуан размышлял о том, что он сделает для преследуемых протестантов, которым сочувствовал вместе с братом. Он заранее гордился собой — все протестанты Франции признают его своим лидером; они обрадуются, узнав, что он находится при дворе. Он почти слышал крики: «Да здравствует Бурбон! Сделаем его нашим вождем. Все наши надежды связаны с ним!»
Он говорил об этом с Жанной перед отъездом; жена все сильнее сочувствовала сторонникам новой веры; скоро она публично заявит об этом. Дело было не в том, что она боялась открыть свои религиозные пристрастия; ее не страшила враждебность де Гизов и Филиппа Испанского; она скрывала свою веру из уважения к чувствам отца.
О, Жанна, подумал он, как я люблю тебя! Восхищаюсь тобою, моя дорогая! Ты больше, чем женщина… больше, чем жена. Я рад тому, что вел распутную жизнь до встречи с тобой, потому что общение с пустыми, легкомысленными женщинами помогло мне лучше оценить тебя.
Жанна хотела, чтобы он возглавил движение реформистов и помог им избавиться от периодических гонений. В глазах Жанны он уже был вождем. Он вернется в Нерак, к Жанне и детям; она сможет гордиться его достижениями.
Он сказал своим спутникам:
— Мы с минуты на минуту встретим короля и его свиту. Будьте готовы.
Но они так и не увидели короля; когда Антуан и его эскорт достигли Сент-Жермена, придворные, похоже, удивились их появлению.
Антуан, возмущенный таким приемом, произнес холодным тоном:
— Отведите меня немедленно в мои покои.
— Принц, — сказали ему, — для вас не приготовлены покои.
— Это абсурд. Меня не ждут? Отведите меня к королю… нет, к королеве-матери.
— Мой господин, они уехали на охоту и вернутся к вечеру.
Антуан понял, что это не случайное недоразумение, а преднамеренное пренебрежение; он догадался, кто стоял за этим. Происшедшее могло значить только одно. Его давнишние враги де Гизы контролировали ситуацию.
Антуан заколебался, проявил нерешительность: он знал, как поступил бы на его месте Франциск де Гиз. Герцог выхватил бы свою шпагу и обрушил бы на людей поток брани; он потребовал бы немедленно приготовить для него покои. А кардинал? Антуан представил себе полное презрения лицо с холодными, красивыми чертами; он услышал четкий, резкий голос, внушавший страх всем, кто слышал его.