Покинув братьев, Катрин вышла на улицы.
Она не заметила, что одна из женщин, стоявшая в группе людей, с которой королева-мать обменялась несколькими фразами, последовала за ней к лавке Рене, куда Катрин зашла перед возвращением в Лувр. Катрин впервые забыла о том, что дом Гизов и Лорренов располагал не менее эффективной шпионской сетью, чем ее собственная.
Она приблизилась к потайной двери, за которой переоделась. Затем Катрин пошла в свои покои, отперла дверь и направилась к дочери.
Марго лежала в кровати. К счастью, ее лицо мало пострадало, но девушка из-за ушибов и ссадин не могла двигаться. Она была болезненно бледной, непохожей на обычную оживленную Марго. Увидев мать она сжалась под одеялом.
Катрин положила руку ей на лоб.
— О, дочь моя, по-моему, тебе уже лучше. Дай мне посмотреть, насколько сильно ты ушиблась, упав в моих покоях.
Она отбросила одеяло и задрала ночную рубашку Марго.
— Бедное дитя! Жаль, что твоя красота пострадала, ведь ты очень хороша собой. Верно?
Катрин повернулась к фрейлинам, которые стояли рядом. Потом она снова перевела взгляд на съежившуюся в постели Марго.
— При дворе нет девушки красивее принцессы, — подтвердили женщины.
— Я пришлю тебе мою особую мазь для ран. Думаю, они не слишком серьезные. Ты поправишься через неделю или даже раньше.
Катрин закрыла дочь одеялом и подоткнула его, как любящая, заботливая мать.
Затем она отправилась одеваться к балу, который должен был состояться вечером.
Мозг Катрин работал, пока женщины укладывали ее волосы и надевали на свою госпожу бриллианты. Она должна приглядывать за Карлом. Он был несдержан. Он мог сорвать завесу тайны с ее намерений убить герцога де Гиза. К счастью, ее любимый сын Генрих обладал разумом и держался с герцогом де Гизом дружелюбно — в той мере, чтобы притупить опасения последнего и не укрепить его подозрения излишней любовью. Но Катрин не могла ждать подобной мудрости от сумасшедшего Карла.
Она отправилась в покои короля и, отпустив свиту сына, стала предостерегать его.
— Умоляю тебя — когда ты увидишь вечером Гиза, не соверши какой-нибудь необдуманный поступок.
— Хорошо, мама. Но я ненавижу его. Он пытается отнять у меня трон. Я уверен, что в этом королевстве не будет мира, пока Гизы так сильны.
— Это верно, но мы должны действовать осторожно. Обещай мне, что ты не станешь кричать на него сегодня при встрече. Ради Святой Девы, не покажи ему, что ты жаждешь его смерти.
— Хорошо, мама. Я не так глуп, как ты полагаешь.
— Конечно, ты не глуп. Ты — мой умный маленький король.
— И все же, — сказал Карл, — я не успокоюсь, пока он не понесет наказание за то, что он сделал с Марго.
— Лучше пусть он будет наказан за то, что он может сделать с тобой и твоим братом, дорогой.
Но что толку говорить с Карлом! Он был безнадежно психически болен.
Когда в роскошном зале объявили о прибытии Генриха де Гиза, Катрин испуганно заметила, что краска залила сердитое лицо короля. Она не успела остановить Карла — он шагнул к двери, преградив путь герцогу.
— Зачем вы явились сюда? — спросил король громким, пронзительным голосом, разнесшимся по всему залу; гости и придворные смолкли.
— Ваше Величество, — с великолепным самообладанием произнес Гиз, — я прибыл сюда, чтобы послужить вам.
— Месье, — сказал Карл, восхищаясь спокойствием своего тона, — я не нуждаюсь в ваших услугах, поэтому вы можете уйти.
Генрих де Гиз низко поклонился и тотчас покинул дворец.
Он понял, что ему угрожает серьезная опасность. Катрин решила, что пришла пора готовить яд — не только для герцога де Гиза, соблазнителя ее дочери, но и для маленького глупца — короля Франции.
В гостинице, служившей парижской штаб-квартирой семьи Гизов, этим же вечером состоялось срочное со вещание.
Там присутствовали кардинал Лоррен и его братья — кардинал де Гиз, герцог Клод д'Омаль. Великий Приор Франциск, герцог Рене д'Эльбеф, а также братья и сестра молодого герцога — Карл, Луи и Катрин. Вдовствующая мать Генриха де Гиза не отходила ни на шаг от сына; она смотрела на него с обожанием и страхом.
Семья редко собиралась подобным образом в полном составе; родственники срочно прибыли в Париж по вызову кардинала Лоррена, шпионы которого сообщили ему, что королева-мать выбрала герцога Генриха в качестве своей жертвы.
— Удар может быть нанесен в любой момент, — заговорил кардинал Лоррен. — Генрих, мой племянник, тебе угрожает опасность.
— Я могу защитить себя, — сказал Генрих.
— Ты можешь защитить себя на поле битвы, мой мальчик. Там ты выйдешь победителем из любой схватки. Но когда коварная змея обовьет тебя своим телом так тихо, что ты не заметишь этого — что ты сможешь сделать? Вытащить меч и отсечь ей голову? Даже не думай о подобной глупости! Если клыки вонзятся в твою плоть, ты лишь в предсмертной агонии увидишь, как она выпустит тебя из своих объятий и тихонько уползет прочь.
— Ты должен немедленно покинуть Париж, — сказала напуганная герцогиня. — Мой дорогой, садись на коня и скачи в Лоррен. Я поеду с тобой. Я не перенесу нашей разлуки.
Но д'Омаль и его братья покачали головами.
— Бегство — это не выход из положения, — сказал Великий Приор. — Несомненно, у нее есть помощники в Лоррене.
— Ну и что? — воскликнула герцогиня. — Вы хотите, чтобы он остался здесь?
Кардинал Лоррен расправил складки своей роскошной мантии.
— Нет. Решение проблемы есть, и оно единственное. Вероятно, Господь осенил меня, когда я посоветовал племяннику поухаживать за мадам де Клев. Королева-мать, безумный король и его братья напуганы. Они боятся, что Марго выйдет замуж за Генриха наперекор их воле. Поэтому они решили устранить причину их страха. Мы должны показать им, что эти опасения не имеют под собой почвы. Продемонстрируйте им это, и Генрих снова окажется вне опасности, насколько это возможно для кого-либо из нас. Все очень просто Генрих должен немедленно и публично отказаться от своих намерений жениться на принцессе. Он подтвердит свою искренность женитьбой на принцессе де Клев.