— Хватит! Я сам, — прервал Кроноса Ерс. — Я больше не мог выносить твоего присутствия, поэтому решил бежать сам. Договорился о политическом убежище в соседней стране, даже почти устроил брак с дочерью маркиза там. Я бы оставил тебе поместье и земли…
— Но ты ведь и сама знаешь, каков наш дорогой граф. Он дико боялся, что ты можешь узнать о чем-то или с моей помощью перехватить его во время побега. Мои шпионы, если честно, уже животы себе надорвали от смеха над его жалкими попытками все устроить.
Яра медленно крутила головой от одного мужчины к другому. Она ничего не понимала. Их слова сливались в сплошной шум, из которого ее сознание лепило странные картинки. Ерс грузит на корабли сундуки с золотом. Ерс ведет к алтарю смуглую красавицу. Ерс ненавидит ее. Ерс собирается оставить ее одну. Единственная фраза, не потерявшая в голове девушки свою четкость и громкость: «Я не люблю тебя». Она заполняла собой все пространство и повторялась во всех других звуках, жестах, взглядах. Она расцветала вместе с бутонами ядовитых роз. Текла по белоснежному камзолу вместо вина. Триумфально сверкала в блеске аметистов на короне Кроноса. Яра прекратила плакать. Внутри стало так пусто, что слезам неоткуда было взяться. Колокольным билом внутри из стороны в сторону качалась фраза «я не люблю тебя», разнося волны резонирующего мучения по всему телу. Но Яра не могла ни заговорить, ни стереть дурацкую улыбку с лица. Фатальность произошедшего превзошла все возможные ожидания. Уже ничего нельзя исправить и изменить. Яра думала, что топор занесли над ее шеей первые слова короля на этом приеме, а оказалось, что он уже пять лет падал на плаху, чтобы сейчас убить ее.
— Я рад, что ты предложил мне эту сделку. Забирай сумасшедшую себе, а мне позволь бежать сегодня ночью. Я вышлю согласие на развод с гонцом.
— Я не вещь, меня нельзя забрать, — так внятно, как только могла, проговорила Яра. — Ерс, ты можешь оставаться в своем поместье. Я уйду сама. Несмотря ни на что, я люблю тебя. Все, что я делала, — все это для тебя. Может, ты все же сможешь когда-нибудь принять это…
Граф схватился за второй кувшин вина, до краев наполняя свой бокал. Он уже едва держался на ногах, безумными глазами глядя на напряженную фигуру жены.
— Боги, Яра, ты и правда больна. Ты убивала людей! Я не могу даже находиться рядом с тобой.
— Так и есть. А как я слышал, одна из частей тела графа Экхарта почувствовала отторжение даже до того, как его скромный мозг осознал правду, — спокойным тоном подметил Кронос. — Яра, упрямство ни к чему. Я сделаю тебя счастливой.
Яра наконец смогла взглянуть на короля. Он выглядел самым расслабленным из них троих. Отделенный от мира черным парчовым плащом и венцом с аметистами, он мог дать маленькой отравительнице почти все. Король смотрел на нее так, как никогда не делал этого Ерс. Огромный леопард вожделел свою добычу, стремился обладать ей. Яра взирала на красивого мужчину, наделенного властью, и чувствовала, что сможет со временем полюбить его. Войдя в темные воды его души, она тут же пойдет ко дну. Как жидкость выталкивает воздух из легких, так же безумная страсть Кроноса не оставит места тоске по Ерсу.
«Но, кажется, боли уже нет. Внутри так пусто. Наверно, что-то сломалось», — пронеслось в голове Яры. А Кронос не умел созидать и чинить.
Ерс стоял, обхватив дрожащей рукой ножку хрустального бокала. Он был грозен и жалок одновременно. И впервые за долгое время он смотрел на свою жену — прямо и честно.
— Мне все равно. У меня есть муж, и я буду ему верна до конца. Ерс, я сегодня же покину земли графства и вернусь в лес. Кронос, ваше величество, я никогда не буду с вами, — слова словно падали в бездонный колодец, эхом отражаясь от его стен.
Король театральным жестом поднес руку к лицу, коснувшись пальцами в черной перчатке высокого лба. Яре показалось, что его бледные губы прошелестели: «Как я и думал».
Маленькая отравительница поднялась со стула и сделала два неловких шага к Ерсу. Он с отвращением отшатнулся, сжимая в руках наполненный до краев бокал. Ало-фиолетовая жидкость расплескалась, несколько ее капель отлетели в сторону Яры. Вино потекло по щеке и оголенной шее. Девушка смотрела в родные глаза, запах дурмана ядовитых цветов окутал ее непроницаемой пеленой. Боковым зрением она увидела, как сверкнули те аметисты его величества, что до сих пор скрывались на дне его глаз. Ерс поднес бокал к губам.
Эти губы целовали Яру слишком редко. Граф не любил нежности и проявлений чувств. Вскоре после женитьбы ему разонравилось целоваться, гулять за руку и спать, прижавшись друг к другу. Яра тянулась к нему, но натыкалась на сплошную стену, через которую никогда не могла пробиться. Каждый раз она говорила себе, что скоро все изменится. Она закажет себе платье у лучшей портнихи. Она научится правильно есть рыбу на приемах в высшем свете. Она убьет за него еще одно чудовище. И тогда он обязательно пропустит ее внутрь крепости, где непременно окажется большое и любящее сердце. Маленькая отравительница читала об этом во всех романах, которые удавалось достать матери. Песни с такими сюжетами пели тетушки за работой. Любовь красавицы, ее ум и прилежность, делает из чудовища принца. Но сейчас, когда Яра наконец оказалась внутри стен, через которые так хотела пробиться, она увидела в душе Ерса зеркало. А в нем свое отражение — замарашка с накрученной тремя ярусами старомодной прической, истерически смеющаяся и тут же заходящаяся в слезах, сжимающая в окровавленных руках голову его отца. Для своего возлюбленного Яра стала худшим чудовищем.
«Но ведь когда-то это была любовь…»
Она, не раздумывая, выхватила бокал из рук Ерса, вино потекло на пол, залило дрожащую ладонь девушки. Но его все еще оставалось достаточно. Где-то далеко-далеко с кресла вскочил Кронос, заревев словно раненый зверь. Его крик тонул в мягких стенах розовых кустов. Яра жадно глотала их диковинное благоухание, соединенное с терпким вкусом напитка. Когда король ужасным ударом выбил бокал из ее рук, было уже поздно. Она выпила весь яд до капли.
Ерс так и стоял, пошатываясь и ничего не понимая. Кронос обреченно рухнул на колени, не замечая, как осколки хрусталя впиваются в ткань и режут кожу.
Яра протянула руку к лицу Ерса. Перед глазами двоилось. Яд олеандра и аконита, смешанный с вином во втором кувшине, действовал мгновенно. Граф, будто прочитав нечто в глазах своей жены, не отстранился. Легко касаясь подушечками пальцев сухой кожи, девушка прошептала:
— Не огорчайся, я так решила, весь этот яд мой… Кронос не посмеет тронуть тебя после этого, — на последних словах изо рта Яры струйкой потекла кровь.
Ей было очень, очень больно. Яд замедлял сердцебиение, тяжесть в груди становилась невыносимой. Но Яра наслаждалась этим. Ведь хотя бы так она могла почувствовать что-то, кроме сжирающей ее изнутри пустоты. Ноги перестали слушаться, и девушка осела на пол. Сильными руками Кронос прижал ее к себе так, что затрещали кости. Он рычал и выл. Молил о прощении, проклинал глупость возлюбленной, ревел от ярости и бессилия.
Ерс пустыми глазами смотрел на то, как жизнь медленно покидает тело жены. Последним, что в своей жизни увидела Яра стала спина мужа, его развевающийся белоснежный плащ. Граф Экхарт спешил покинуть дворец до того, как король придет в себя и ринется в погоню.
***
Граф Ерс Экхарт сбежал в другую страну и через несколько месяцев стал маркизом, женившись на одной из самых красивых девушек на всем континенте. Король Кронос Эстидский обвенчался через год с простолюдинкой. Тело Яры забрала ее мать. Она похоронила дочь рядом с лесной хижиной. И никто никогда не навещал ее убогую могилку.