— Так вот о чем ты говорил раньше. Безумие какое-то. — Данте погладил Сиси по щеке. — Детка, все нормально, если я высажу тебя у дома, чтобы побыть с Калебом?
— Да. — тихо сказала она, и я отвернулся от жалости, мелькнувшей в ее глазах.
Она могла бы связаться с Джанной по телефону, как только вошла бы в дом.
Данте высадил Сиси десять минут спустя. Она неловко обняла меня сзади за шею, прежде чем выпрыгнуть из машины.
—Мне жаль, Калеб. — эти слова я начинаю ненавидеть. — Просто хочу, чтобы ты знал, я до сих пор твой друг, Калеб.
Данте повел ее к входной двери и разговаривал с ней около минуты. Я опустил окно, желая слышать, если Сиси скажет что-нибудь о Джанне. Я вытащил свой новый телефон, в поисках номера Джанны.
Это Калеб. Мне нужно поговорить с тобой.
Когда Данте вернулся в машину, я смотрел на экран, ожидая ответа.
— Хочешь пойти ко мне? — спросил он, постучав по рулю.
— Нет.
От Джанны еще не пришел ответ.
— Я написал ей.
Данте поморщился, и я представил, как он подумал, что я жалок.
— Она все время проводила с Гейджем, но я думал, они просто друзья.
— Думаю, блядь, было не совсем так.
— Он всегда казался клевым, но я бы надрал ему задницу ради тебя, если бы знал, что он клеится к ней.
Она до сих пор не ответила.
— Куда теперь? — спросил он, отъезжая от дома Сиси.
Я вздохнул, закрывая глаза и откидывая голову назад.
— Сейчас я просто хочу нажраться до зеленых гарпий.
— Вечеринка начинается. — мрачно пробормотал Данте.
* * *
— Поцелуй меня еще раз, Калеб. — девушка стонала мне прямо в ухо.
Я подчинился, наши рты столкнулись в алкогольных парах. По части поцелуев она была неумехой, но имела эффектные сиськи. Я захватил одну, грубо сжимая, когда она обернула длинные ноги вокруг меня.
— Трахни меня, Калеб.
На этот раз я собирался так и сделать. Стартовала вторая вечеринка, а эта девушка третья, с которой я уединился.
Возбужденный, как никогда, после нескольких месяцев вынужденного воздержания, я нуждался в гостеприимной киске.
С другими цыпочками я был все еще недостаточно пьян, чтобы забыть голубые глаза на прекрасном лице.
Я бы облегчил Джанне возвращение в мир секса, но с этой шлюхой иначе: ее я смогу трахать так сильно, как захочу.
— Раздевайся. — сказал я ей, отстраняясь, в поисках презерватива, который ранее дал мне Данте.
Девушка споткнулась, снимая обтягивающие джинсы. Ее розовый короткий топ слетел следующим, обнажая те самые эффектные сиськи. Крошечные ярко-розовые стринги и не думали ничего не скрывали.
Я расстегнул брюки и разорвал пакетик с презервативом.
Отбросив трусики, рыжеволосая распростерлась на кровати.
Голова гудела от выпитого спиртного. Я не надирался тех, с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.Сосредоточившись на члене, я медленно раскатал презерватив.
Сотовый запищал, получив смс. Я пошарил в кармане брюк рукой, достав телефон.
— Забей. — невнятно проговорила девушка, играя со своими сосками.
— Продолжай. — пробормотал я, снимая экран с блокировки.
Время перевалило за полдень, и Джанна, наконец, соизволила ответить.
Если тебе нужно поговорить, позвони мне завтра.
Я набрал сразу, как прочел.
Она ответила усталым голосом.
— Привет?
— Ты позволила ему себя трахнуть? — выплюнул я.
— Господи, Калеб. — со вздохом ответила Джанна.
Я сел на край кровати, когда мой желудок сделал сальто.
Девушка приподнялась на кровати, чтобы прикусить мне ухо.
— Как насчет того, чтобы ты трахнул меня? — сказала цыпочка, пьяно захихикав.
— Кто это там? — спросила Джанна, волнение в голосе нарастало с каждым словом.
— Шлюха, которую я собираюсь трахнуть. — в пьяном угаре безапелляционно выдал я.
— Где ты? — спросила она с напряжением в голосе.
— В спальне на какой-то вечеринке.
Руки рыжеволосой гуляли по моей груди, спускаясь вниз.
Когда Джанна ничего не ответила, я подумал, она повесила трубку.
ГЛАВА 8
«Сломанную кость можно срастить, но рана, нанесенная словом, может кровоточить вечно.»
- Джессамин Уэст
КАЛЕБ
— Мы опоздаем, если ты не поторопишься, Калеб! — крикнула из гостиной мама.
Едва прошло пару дней, как я вышел из исправительного учреждения, как у меня уже была назначена встреча с директором картинной галереи относительно мероприятия.
Он решил выставить мою работу в том же шоу, которое устраивалось для художника-урбаниста реалистического толка. Я не против, так на меня будет меньше давления.
Одев ботинки, я встретил маму у входной двери.
— Поехали.
Мама вела машину, пока я писал Джанне в миллионный раз. Она не отвечала мне с момента того ночного пьяного фиаско.
Сиси слышала историю от Джанны и рассказала Данте, и он заполнил пробелы в моей памяти.
Я одновременно был в ужасе и испытывал удовлетворение от мысли, что Джанна знала о моем загуле с другой девушкой.
Как она посмела влюбиться другого парня, пока я был заперт? Я любил ее, а она разбила мне сердце. У нее не было никакого права раздражаться тем, что я трахнулся с какой-то цыпочкой, или почти трахнулся, если уж откровенно.
Но как бы я не злился, я до сих пор, черт возьми, любил ее. И мне по-прежнему нужно с ней поговорить. Если она не ответит мне в ближайшее время, то я объявлюсь в доме ее отца.
Я больше не люблю тебя, Калеб, сказала она.
Мое сердце невозможно было убедить в правдивости этих слов.
Гейдж и я влюблены, она говорила.
Если она его любит, то она не могла вообще любить меня на самом деле. Так не бывает. Для начала я не мог себе представить, что разлюблю Джанну, а влюбиться в другую девушку.
Невозможно.
Мы всегда должны были быть вместе.
Для меня все по-прежнему чувствовалось как навсегда.
Когда очередная смс была проигнорирована, я послал сообщение Хейли.
Калеб: Это Калеб. Нужна твоя услуга.
Она ответила мгновенно.
Хейли: Какая?
Калеб: Поговорим об этом позже.
Хейли: Тебя выпустили?
Калеб: Да. Позвоню позже.
Художественная галерея находилась в самом центре города. Там имелись темные деревянные полы и белые стены, с несколькими черными акцентами то тут, то там.
Планировка представляла собой нечто вроде лабиринта, с небольшими освещенными нишами, где висели полотна.
Скульптуры были свободно размещены в пространстве, также как и небольшие лавочки для отдыха в момент созерцания художественного произведения.
Мама представила меня менеджеру галереи, встретившему нас на регистрационной стойке. Дебра была примерно одного возраста с моей мамой, носила брючный костюм песочного цвета, и убранные назад светлые волосы.
Дебра показала нам в бэк-офис, где ждал директор и владелец галереи, Джим Доран. Джим: чуть за тридцать, одет более небрежно, в отличие от Дебры, – джинсы и темно-синяя рубашка-поло. Стены офиса выкрашены в ярко-желтый цвет, на них красовалось несколько черно-белых картин. Весьма сложная комбинация цвета для глаз.
Он приподнялся из-за стеклянного стола и подошел пожать мне руку.
— Калеб, хорошо, наконец-то, встретиться с тобой. Я - Джим Доран.
— Приятно познакомиться, Джим.
Дебра, как и мы все, присела. Мама хлопнула в ладоши.
— Итак, теперь, когда Калеб здесь, мы можем назначить даты выставки?
Ее волнение бросалось в глаза. Теперь, когда с Джанной все пошло наперекосяк, мне нужно отвлечься.