Мне не нравился сам факт того, что картины участвуют в выставке, несмотря на мою просьбу. С другой стороны, если Джиму удастся продать их, они больше не будут меня терзать.
— Хорошо. — я чувствовал, что начинаю беситься, и хотел побыстрее закончить разговор.
Между нами не было близости, так что ее уловки никак не действовали.
Она снова коснулась моего плеча.
— Калеб, мы же можем остаться друзьями?
Обернувшись, я скинул ее руку, явно обозначив свою позицию.
— Я ни за что не поступлю так со своей девушкой.
Двери галереи распахнулись в семь часов, впуская ненасытных любителей живописи. Мама, считая себя моим агентом, сообщила, что наши с Сидни картины были выставлены по средним рыночным ценам. А чуть позже я слышал, как она хвасталась по телефону подруге, что мои работы ничуть не хуже работ Сидни, а ведь она училась в художественной школе. Этот дикий энтузиазм вгонял меня в краску.
Отец и Джули прибыли одними из первых. Маму я предупредил заранее, чтобы она была готова к такой встрече. С тех пор, как они развелись, у нее не было ни одного серьезного романа, и я переживал, чтобы новое счастье отца не стало причиной страданий. А Джули придется быть вежливой, хочет она того или нет.
Должен признать, выглядела она потрясно. Отец сиял как медный самовар, довольный примирением.
Заметив их, мама отвернулась в другую сторону, сильно поджав губы. Ладно, взрослые сами способны разобраться в своих проблемах.
Джанна с отцом появились спустя двадцать минут после открытия. Она была в том самом платье, дополнив картину ярко-красной помадой. Поздно ночью я размажу эту помаду по ее губам.
— Я так переживаю за тебя. — прошептала она, когда я взял ее за руку и повел к фуршетному столу.
Отец Джанны тут же погрузился в наслаждение искусством. На раме каждой картины был небольшой металлический уголок с названием работы и именем художника. Странно видеть свое имя в таком качестве.
Вручив Джанне стакан воды, я поделился спокойствием.
— Не нервничай, бери пример с меня.
Она кивнула, сделав глоток.
— Хорошо.
В противоположной стороне зала стояла Нора, разглядывая нас с нескрываемой ревностью. Это чувство было мне знакомо до боли - целых две недели я думал, что Джанна мутит с Гейджем.
Двигаясь в противоположном направлении, я показал Джанне работу Сидни и пару моих свежих картин.
Чуть позже к нам подошла моя мама, чтобы обнять Джанну.
— Как дела, милая?
— Отлично, а у вас? — Джанна была весьма вежлива.
Сделав широкий жест рукой, охватив весь масштаб выставки, мама ответила.
— Невероятно горжусь своим сыном.
Весьма приятно слышать такое от нее. За последние несколько лет я не давал ей повода мной гордиться.
— Я тоже горжусь им. — Джанна улыбалась.
— Скажи Калебу, чтобы в следующий раз не приходил на ужин без тебя.
— Договорились. — ответила Джанна, незаметно ущипнув меня.
— Пойду, поищу Дебру, у меня есть к ней пару вопросов. — мама пожала моей девушке руку. — Еще увидимся.
Джанна повернулась ко мне: ее лицо светилось от счастья.
— Кажется, она вторая в списке твоих фанатов.
Притянув ее ближе, и заглянув в любимые голубые глаза, я спросил.
— А кто первый в этом списке?
— Моя мама? — ох, сколько игривости в этом голосе.
— Скучно тут. Не хочешь уединиться у Джима в кабинете?
Она чуть наклонила голову, обдумывая мое предложение.
— Тебя не будут искать?
Будто по команде, Джим выкрикнул мое имя.
— Калеб! О — он приближался к нам напару с мужчиной лет 40. — Познакомься, это Томас Шварц из журнала "Жизнь Денвера".
Я пожал Томасу руку.
— Рад встрече. — потянув Джанну за руку, я добавил. — Это Джанна, моя девушка.
Джим внимательно изучил ее, ищя сходство с картиной, висевшей у нас за спиной.
— Приятно познакомиться, Джанна.
— Калеб, если у вас есть пару минут. — Томас Шварц наконец-то заговорил. — Я бы хотел взять интервью для статьи.
Краем глаза увидев, что Джим кивнул, я ответил.
— Конечно, мистер Щварц.
В паре метров от нас разговаривали Крис и мой отец.
— Я скоро вернусь, пообщайся пока с родителями.
Недовольно нахмурившись, Джанна ответила.
— Хорошо, Калеб.
— А это, случаем, не девушка с той картины, которую Джим спрятал в конце зала? — поинтересовался Томас.
Я посмотрел на Джима глазами, полными отчаянья.
— Мы не планировали выставлять её.
— Это одна из твоих лучших работ, мы продаем ее в паре с футболистом. — Джим виновато пожал плечами.
— Не могли бы вы не писать об этом в статье? — я обратился к Томасу.
— Без проблем. – он кивнул. — Я бы попросил вас рассказать об исправительной колонии и о том, что вы хотели донести до публики остальными картинами.
Обсуждение любой другой из моих работ было намного менее болезненным, чем разговоры о портрете Джанны.
Когда интервью с Томасом Шварцем наконец-то закончилось, Джим повел меня к корреспонденту из журнала "5280" за новой порцией ровно таких же вопросов.
Я заметил, что Дебра водила за собой Сидни от одного журналиста к другому по такому же маршруту.
После газеты "Роки Маунтайн" меня поджидал репортер из "Дэнвер Пост".
Мы потратили около получаса на это бесполезное занятие, а когда наконец-то закончили, Джанны нигде не было.
ДЖАННА
Я восхищенно разглядывала одну из работ Сидни Этвуд, когда ко мне, звонка стуча каблуками, подошла брюнетка в платье цвета слоновой кости.
— Красиво, правда?
— У нее талант. — ответила я, улыбнувшись.
— Так же, как у Калеба. — этими словами она приковала к себе все мое внимание. Не трудно было догадаться, кто эта мадам. — Кстати, меня зовут Нора.
— Джанна. — я тоже представилась, хоть в этом и не было необходимости.
Нора натянуто улыбнулась.
— Я в курсе, видела тебя на картине.
— На картине? — мне стало неловко.
Пока Калеб давал интервью, я успела обойти всю галерею и не видела себя ни на одной из картин.
На холсте с простым названием "Зоопарк" я даже разглядела Йена и еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
Гости решили бы, что я немного неадекватна, если бы мой смех разразился на всю галерею.
— А ты разве не видела? — Нора накинула маску недоумения.
Нарочито медленно оглянувшись вокруг, я ответила.
— Я обошла всю выставку, но себя не встречала.
Она подняла руку и указательным пальцем с ярким маникюром ткнула куда-то позади меня.
— Она вон там. Пойдем, я покажу.
Шагая вслед за Норой, я обратила внимание, что она качает бедрами как модель на подиуме.
Бесполезно было сравнивать себя с девушкой, у которой был короткий, но жаркий роман с Калебом. Она и правда жутко красивая, и одета хорошо, несмотря на слишком короткое платье.
Если бы я не была уверена, что сердце Калеба принадлежит мне, то словила бы приступ ревности. Я с трудом выкинула из головы мысли о том, чем они могли заниматься наедине.
Нора привела меня в небольшую секретную коморку. На белоснежных стенах напротив друг друга висело всего две картины.
Два крошечных прожектора освещали мой ночной кошмар. На одном из холстов я увидела Джоша, ужасающего своей яростью, а на другой себя - поломанную, всю в крови - в худшую ночь своей жизни.
Я резко закрыла рот рукой, пытаясь сдержать крик ужаса.
Сделав пару шагов назад, я врезалась в стену. Я чувствовала себя диким зверем, не способным контролировать свои действия, и никак не могла понять, зачем он выставил эти картины.
— Ты в порядке? — вплотную приблизившись ко мне, Нора изобразила заботливую подругу.
Вместо ответа я рванулась прочь от кошмаров прошлого прямо в "лапы" к своей, как я полагала, мечте. Недалеко от секретной комнаты стоял Калеб, очевидно, искавший меня.