— Я, Джефф. Вернее, я заказываю продукты в городе, а доставляет их фургон. Но вчера фургон в магазине Сейлса, где мы всегда делаем заказы, вышел из строя. Я бы сама съездила в город, но не умею водить машину. Сегодня Кларисса привезла продукты.
Кларисса встала и раздавила сигарету в пепельнице. Уголки ее широкого рта опустились.
— Да, — подтвердила она. — Привезла полную машину барахла, как девочка на побегушках. А ведь я была одета для чаепития!
— Вы выехали уже к концу дня?
— Да. Еле успела до закрытия. Право, Джефф, что именно вы пытаетесь доказать?
— Например, вы привезли этот сифон?
— Сифон? — Кларисса недоуменно посмотрела на меня. На мгновение она забыла о своей внешности, и черное платье сползло с плеча. — О, вы имеете в виду содовую? Да, помню, так как мне пришлось привезти для обмена много пустых сифонов. В магазине делают скидку за каждый.
— Вы уверены, что купили именно этот сифон?
— Думаю, что да. Не так ли, Мэри?
— Да, — кивнула Мэри. — Помню, что, как только ты передала мне сифон, я поставила его на этот стол, так как папа не пьет ничего без содовой. Он ждал сифон и держал на столе бутылку виски… Пойми, папа не был алкоголиком! Я никогда не видела его пьяным.
— Лучше бы он иногда выпивал лишнее, — мрачно вставил Мэтт.
— Погодите! — остановил их я. — Значит, ты принесла сифон сюда, Мэри. Судья пил тогда?
— Да. Я видела, как он налил себе виски и выпил, поскольку задержалась, чтобы поговорить с ним. Он был в очень хорошем настроении… — она с гордостью посмотрела на нас, — потрепал меня по щеке и сказал, что не знает, как обходился бы без меня.
— В котором часу это было?
— Не знаю… Хотя подождите! Было около четверти шестого, ведь Кларисса вернулась именно тогда. Я сразу отнесла содовую папе.
— Ты надолго задержалась в библиотеке?
— Примерно до половины шестого. — Мэри трогательно старалась помочь, поэтому говорила быстро и сбивчиво. — Потом мне было нужно готовить ужин. За Джоанной необходимо присматривать, когда она стряпает.
Следовательно, яд — если мое предположение было правильным — был добавлен в сифон где-то между четвертью шестого и восемью, временем моего прибытия.
— После этого судья оставался в библиотеке?
— Нет, — ответил Мэтт. — Я вернулся из офиса около половины шестого и видел, как он шел в сторону кухни. Я повесил шляпу, а отец сказал, что книга почти готова, похлопал меня по спине и ушел в кухню. Я поднялся наверх умыться…
— Папа отправился в подвал, — вставила Мэри. — Я была в кухне и слышала, как он спускался по лестнице.
— За бутылкой бренди?
Все ответили, что не знают. Мэри слышала, как он возвращался, но была занята ужином и не видела его.
— Тогда еще один вопрос. Не можете ли вы все сообщить мне, где вы находились от четверти шестого и, скажем, до восьми?
Сразу послышался протестующий хор. Потом Мэтт кивнул:
— Ладно, если это поможет. Сыщики всегда хотят это знать — я читал об этом. Валяй, Джефф… О, ты хочешь начать с меня?
— Если можно.
— Рассказывать особо нечего. Я вернулся из офиса около половины шестого, как говорил, поднялся наверх и заглянул к матери. Она неважно себя чувствовала, но еще не разболелась — сидела в кресле у окна, завернувшись в плед. Потом я пошел к себе в комнату, умылся и сел просмотреть газету, которую принес с собой, пока до нее не добрались другие. Гонг к ужину прозвучал в шесть…
— Минуту. Мэри говорила мне, что ты побывал в кухне и отнес матери поднос с ужином.
Мэтт щелкнул пальцами. Его румяное лицо покраснело еще сильнее, и он смущенно засмеялся:
— Черт побери, это правда! Знаешь, до сих пор я не подозревал, как можно запутать свидетеля… Да, я спустился перед самым гонгом. Поднос был готов, и я отнес его наверх…
— Ты кого-нибудь встретил?
— Только отца, который шел сверху. Он приподнял салфетку и посмотрел, что я несу, потом сказал, что матери это подойдет, и направился в столовую.
— Значит, ты был единственным…
Внезапно Мэтт осознал значение своих слов. Его голубые глаза едва не вылезли из орбит, и он начал жестикулировать, словно свирепо тряс кого-то за шиворот.
— Нет! Клянусь Богом! Ты хочешь сказать, что я отравил свою мать и…
Его голос истерически повысился.
— Вовсе нет, — успокоил его я. — Пожалуйста, продолжай. Ты отнес матери поднос и оставался с ней, пока она ела?
— Нет! Я открыл дверь и увидел, что она дремлет в кресле. Мама плохо спит, и я не хотел будить ее, поэтому поставил поднос на стол и ушел. Я знал, что она не будет спать долго…