На какое-то мгновение мне показалось, что Джинни собирается заплакать.
— Прости, Мэтт, — пробормотала она. — Ты знаешь, что я не имела это в виду… Но, Уолтер, все это выглядит абсолютно нереальным! Это похоже на игру в убийство, где Джефф играет роль окружного прокурора, задавая вопросы, и рано или поздно обратится к кому-то: «Вы виновны?» Тот ответит: «Да», и игра закончится… Но я знаю, что это не игра, — в том-то и весь ужас…
В ее голосе послышались истерические нотки.
— Ну, — отозвался Туиллс, по-видимому сожалея о своей вспышке, — в каком-то смысле это действительно игра, Джинни. Твои родители в безопасности. Сестра дежурит у твоей матери, а твой отец заперт в моем кабинете. Но ради всеобщего спокойствия в этом нужно разобраться. — Его голос вновь стал агрессивным. — Теперь пусть все идут спать, а мы с мистером Марлом обо всем позаботимся.
Я никогда не мог понять, как Туиллсу удалось с ними справиться. Конечно, несостоявшиеся трагедии не взволновали его ни в малейшей степени, а остальные были так расстроены, что любой, проявляющий твердость, мог подчинить их своей воле. Разумеется, они протестовали. Кларисса высокомерно произнесла, теребя нитку бус:
— Ты что-то слишком раскомандовался, Уолтер.
Но он бросил на нее сердитый взгляд, и она сразу же умолкла. Мэтт продолжал бормотать, что он адвокат и не желает быть отстраненным от каких бы то ни было совещаний…
Вскоре комната опустела. Было решено, что я останусь ночевать в доме. Я настоял на кушетке в библиотеке, понимая, что этой ночью едва ли удастся выспаться.
Остальные задержались в холле. Мэри боялась идти наверх одна, и Мэтт поднялся с ней, обнимая ее за плечи и громко ухая, чтобы отогнать привидений. Кларисса больше не сказала мужу ни слова и последовала за братом и сестрой. Все говорили громко и вызывающе. Только Джинни была бледна и молчала…
Свет погасили, и дом погрузился в темноту. Не знаю, почему я дрожал, стоя в коридоре, — ведь все было таким знакомым. Или не было? Вероятно, от распадающегося сознания исходят какие-то химические выделения, смешивающиеся с пылью и покрывающие плесенью предметы, которые их окружают, подобно тому как гниение тел отравляет атмосферу склепа. В головах этих людей, чьи лица проплывали перед моим мысленным взором, стучали молоточки гнева, ненависти и разочарования, и в одной из этих голов молоточек проделал трещину. Они продолжали жить обычной жизнью, но коррозия невысказанных слов проникала во все уголки дома, делая его сырым и холодным. Тайком стиснутый кулак, взгляд над кофейной чашкой были единственными внешними признаками убийцы, который избрал самый зловещий путь безмятежно улыбающегося отравителя.
Неяркий желтый свет исходил только от лампы на втором этаже, рисуя на нижней стене силуэты лестничных перил, зловещие очертания пальто и шляп на вешалке. С лестницы доносились слабые скрипы, и я смотрел на нее в поисках еще одного, спускающегося, силуэта, но не видел никого. Портреты на стенах вздрагивали от ударов ночного ветра. Стоя спиной к парадной двери, я огляделся вокруг. Туиллс в библиотеке бросил в камин что-то тяжелое, очевидно разводя огонь…
Поверх моего плеча раздался быстрый и резкий стук в парадную дверь.
Глава 7
ВТОРОЙ УДАР
Туиллс вылетел из библиотеки, как будто ожидал этого стука. Когда он отодвинул засовы и открыл дверь, мы увидели угрюмого мальчишку-посыльного, протягивающего желтый конверт.
— Приспичило среди ночи… — буркнул мальчишка. — Распишитесь здесь.
Туиллс расписался в квитанции и дал мальчику доллар, потом закрыл дверь и поманил меня в библиотеку, все еще изучая телеграмму.
— Это для Джинни, — сообщил он и хладнокровно вскрыл ее.
— Слушайте! — возмутился я. — Что, черт возьми, вы делаете?
— У меня есть на то веская причина. Хм… Так вот зачем она сегодня ездила в город. Она не книгу брала в библиотеке, а отправляла телеграмму. И вот ответ. Взгляните.
— Какое нам дело…
— Тогда я вам прочту, — спокойно прервал меня доктор. — Здесь написано: «Приеду сразу же. Что ты имеешь в виду, сообщая, что все наши неприятности закончатся через несколько дней? Старик сдался? С любовью, Лэт».
— Кто такой Пэт?
— Пэт Росситер. Два сердца бьются как одно. — Он подмигнул мне и просунул руку под пиджак, прижав ее к груди, дабы проиллюстрировать два сердца.
— Вам не кажется, — сказал я, — что вы бы могли лучше изображать Купидона, если бы не…
— Я не изображаю Купидона, черт побери! — Доктор яростно подпрыгнул. — Ладно, я сам этим займусь. Подождите минуту.