Алек взял листок, протянутый Роджером, и прочел следующее:
Июнь, 27-е, суббота.
Миссис Бентли ночует с Алленом в гостинице.
Июнь, 29-е, понедельник.
Миссис Бентли возвращается домой и ссорится с мужем.
Июль, 1-е, среда.
Миссис Бентли покупает отравленную бумагу для мух.
Июль, 5-е, воскресенье.
Пикник. Мистер Бентли впервые чувствует недомогание.
Июль, 6-е, понедельник.
Мистеру Бентли лучше, но он остается в постели.
Июль, 7-е, вторник.
Бентли снова занимается бизнесом. Миссис Бентли едет на "Бал четырех искусств" и опять проводит время с Алленом.
Июль, 8-е, среда.
Миссис Бентли возвращается домой. Ссора. Муж сбивает ее с ног.
Июль, 9-е, четверг.
Бентли берет с собой в офис термос, в содержимом которого находят мышьяк. Составляет новое завещание в пользу Альфреда.
Июль, 10-е, пятница.
Бентли опять становится хуже.
Июль, 11-е, суббота.
Бентли в том же состоянии.
Июль, 12-е, воскресенье.
Бентли немного лучше.
Июль, 13-е, понедельник.
Бентли еще немного лучше.
Июль, 14-е, вторник.
Бентли опять немного хуже, и к нему приглашают второго врача.
Июль, 15-е, среда.
Без изменений. Перехвачено письмо миссис Бентли к Аллену. Приезжает сиделка. Эпизод с микстурой. Вечером состояние Бентли сильно ухудшается.
Июль, 16-е, четверг.
Бентли умирает. Обыск у миссис Бентли. Найдено большое количество мышьяка. Врачи отказываются подписать заключение о смерти.
Июль, 17-е, пятница.
Арест миссис Бентли.
— Спасибо, — сказал Алек и сунул листок в карман. — Да, это полезная штука. А что ты собираешься предпринять насчет защитников миссис Бентли, как ты говорил?
— Ну, я решил взять быка за рога. Поеду к ее поверенному, скажу кто я и задам ему прямой вопрос.
— Гм! — усомнился Алек. — Не слишком ты много у него узнаешь, если этот поверенный знает свое дело.
— Да нет, я и не думаю, что он мне выложит все как на духу. Однако я надеюсь что-нибудь уловить в подтексте. Как бы то ни было, мое имя достаточная гарантия, что он не выставит меня сразу за дверь. В крайнем случае укажет на нее вежливо. Если, конечно, эти адвокаты когда-либо обо мне слышали, на что я надеюсь и о чем возношу свои молитвы!
— Да, конечно, кое-какие преимущества в том, что ты автор бестселлеров, есть. Интересно, а сколько раз переиздавали твой последний роман?
— "Памела жива"? Семь изданий за пять недель. Чувствительно благодарен за комплимент. А ты уже приобрел себе экземплярчик?
И разговор перешел на личные темы. Даже очень личные.
Через пару часов они прибыли на вокзал Ватерлоо, и Роджер начал давать указания.
— Отвези чемоданы на Чаринг-Кросс, в камеру хранения, посмотри, когда отправляется поезд на Уичфорд, что-нибудь около трех часов пополудни, а затем заезжай за мной на Флит-стрит, в редакцию "Курьер". А я прямо сейчас позвоню Бергойну и помешаю ему удалиться на ленч, прежде чем мы с ним не повидаемся. Затем я подожду тебя. Следующим делом мы отправимся на ленч в "Симпсонс" или в "Петуха", а потом — на Чаринг-Кросс. Пока!
Они расстались на платформе, и Роджер поспешил к телефонной будке. Бергойн был на месте и назначил встречу через десять минут. Роджер схватил такси, молниеносно промчался через мост Ватерлоо, по Флит-стрит и появился в кабинете Великого Человека за пятнадцать секунд до назначенного времени. Роджер любил такие штучки.
Между прочим, он не собирался ставить в известность Бергойна и вообще кого бы то ни было относительно своей теории, что миссис Бентли, вполне возможно, является жертвой интриги, а не виновницей преступления. Во-первых, потому, что это было скорее предположение, а не стройная, продуманная теория, и его аргументы в пользу миссис Бентли, которые он выложил Алеку, интересные сами по себе, были скорее попыткой упорядочить собственные умозаключения на этот счет, чем констатацией определенной идеи. А кроме того, Роджер рассчитывал остаться единоличным выразителем столь ошеломительного вывода, если он окажется справедливым. Поэтому в разговоре с Бергойном он тщательно выбирал слова.
— Это уичфордское дело, — сказал Роджер, когда они обменялись рукопожатием, — довольно интересно, не правда ли?
— Да, нам его сам бог послал, — улыбнулся Бергойн, на нем мы продержимся весь август, слава небесам. Интересно ли дело само по себе? Ну, в известной мере. А вы собираетесь написать о нем книжицу, а?
— Вполне возможно, — серьезно ответил Роджер, — во всяком случае, я хочу поближе с ним познакомиться. И вот по этой причине я здесь. Знаете, я ведь ушлый криминолог, но главный здесь интерес для меня — драма человеческих отношений. Эти Аллены! И вообще там полдюжины характерных персонажей. И вот о чем я хочу вас попросить. Можно ли мне сослаться на авторитет "Курьера", чтобы сделать этих людей более разговорчивыми? Вы можете присвоить мне почетный титул вашего специального корреспондента или что-нибудь в этом роде? Вы же знаете, я это звание не уроню и буду вам за него ужасно благодарен.
Но Бергойн недаром занимал место главного редактора газеты "Курьер". Он был очень умным человеком.
— Вы от меня что-то скрываете, Шерингэм, — усмехнулся редактор, — я это вижу простым глазом. Нет, пожалуйста, не утруждайте себя ложными клятвенными заверениями в противном! Я вижу, что вы не хотите сказать мне все, но я и не прошу вас об этом. Да, вы, конечно, можете действовать от имени "Курьер". Но при одном условии.
— Каком? — не без трепета спросил Роджер.
— Если вы узнаете нечто особенное (а я так понимаю, что именно с этой целью вы и отправляетесь в поездку ведь я, слава богу, столько раз слышал, как вы пространно развиваете свои теории насчет сыщицкого ремесла), так вот, если вы обнаружите что-нибудь интересное, то дадите нам возможность первыми сообщить об этом читателю. И нет необходимости повторять, что мы заплатим по прежним ставкам.
— Господи — да разумеется! Буду только рад. Но не ждите чего-нибудь чрезвычайного, Бергойн. Я не собираюсь утверждать, что еду туда без намерения сунуть нос во все щели, но прежде всего мне интересен сам этот случай. Все дело в психологии...
— Вот об этом и пишите, — посоветовал Бергойн, — а теперь извините, у меня полно дел и ваши две минуты истекли. Вы не сердитесь, а? Ну, значит, все в порядке. Можете потрясать слух нашим именем сколько угодно, а взамен вы нам в первую очередь присылаете любой материал, касающийся этого дела. И хорошо написанный материал. А пока — всего доброго, старина, до свидания.
И Роджер не успел опомниться, как оказалось, что ему пожимают руку уже в коридоре. Мало кому удавалось поставить Роджера на место, однако редактор "Курьер" несомненно относился к этому меньшинству.
Алек уже ожидал Роджера в вестибюле, и они вместе вышли из здания редакции. С торжествующим видом Роджер стал рассказывать об успехе своего предприятия.
— Да, нам это здорово поможет, — сказал он, когда они шли по Флит-стрит. — Есть люди определенного типа, которые обязательно разговорятся в надежде увидеть свое имя напечатанным в газете "Курьер". И я заранее предвижу, что братец Уильям и миссис Сондерсон как раз относятся к данному типу, уже не говоря об этой неприятной служанке Мэри Блауэр.
— Но разве "Курьер" уже не послал в Уичфорд своего собственного корреспондента?
— О да, но это не имеет ни малейшего значения. Корреспондент не сумеет задать те вопросы, которые хочу задать я. А кроме того, — добавил скромно Роджер, — существует еще одно преимущество, которое расположит к нам сердца людей. Мне ужасно не хочется напоминать тебе об этом, Александр, но знаешь, ты действительно склонен забывать о главном нашем козыре.