Для Рейна богатая обстановка была в диковинку. Она угнетала, заставляла ощущать себя мелким и никчемным. Просыпалось неведомое доселе чувство – желание подчиниться. Словно он и правда жалкий раб.
Его привели в круглый зал. Надавили на плечи, принуждая встать на колено и склонить голову. Предплечье одной руки он опустил на поднятое колено, кулаком второй уперся в пол. Только так и никак иначе. На Иллари это положение зовется позой покорности. Она первая, чему учат рабов. Рейн стиснул зубы, из последних сил терпя унижение. Работать не проблема, необходимость пресмыкаться вот что невыносимо.
В зал вошел тот самый вольный, что забрал его из распределителя. За ним следовала толпа девушек. Зачем Рейн понадобился? К девушкам беглых рабов не подпускают.
Они остановились напротив. Рейн по-прежнему преклонял колени. Без дозволения вставать нельзя, а он его не получал. Вольный тем временем разговаривал с одной из девушек.
Рейна одолело любопытство, и он приподнял голову. Девушка, к которой обращался вольный, была чудна я какая-то. Но красивая, чего уж там. Густые каштановые волосы, мягкими волнами спускающиеся на плечи. Чувственно очерченные губы. Глаза синие, как воды океана омывающего острова. Чуть вздернутый нос. Все в ней было гармонично и приятно взгляду, но чего-то недоставало. Не было огонька в глазах, не хватало ямочек на щеках, что наверняка появятся, если девушка улыбнется. Но в том и беда – она не улыбалась. Вроде слушала, но вид равнодушный, словно говорят не с ней. Смотрела в одну точку мимо вольного, мимо охранников и Рейна, как если бы видела что-то им недоступное. Даже искушение возникло взглянуть туда же. Вдруг там что-то интересное?
– Госпожа, – произнес вольный, – у меня для вас подарок в знак примирения. В последнее время отношения у нас не ладились. Хочу загладить вину.
Девушка молчала. Не поймешь, то ли не расслышала, то ли ей плевать на попытки вольного подлизаться. Лицо ничего не выражало. Прямо маска. Аж жутко.
– Госпожа благодарна, – ответила старшая из спутниц девушки.
Может, вольный изначально к ней обращался? Но смотрел-то он на девушку. А она по-прежнему глядела в стену, не моргая.
– Я долго думал, что вам подарить, – продолжал вольный. Его этот странный диалог не смущал. – И вспомнил, что нет ничего важнее безопасности Богини. А потому вот мой скромный дар, – он махнул рукой в сторону Рейна, – невольник-телохранитель.
Женщина, что отвечала вольному, посмотрела на Рейна с сомнением. Он сам поразился услышанному. Его и в телохранители? В убийцы он бы, пожалуй, еще сгодился, но охранник из него никакой.
– Вы уверены, благородный, что он подходит на эту роль? – спросила женщина настороженно. – Речь все-таки о защите Богини.
– Ты обвиняешь меня в желании причинить Богине вред? – с надрывом поинтересовался вольный.
Еще руки начни заламывать подобно девице, фыркнул про себя Рейн. Неизвестно, как девушка и ее спутницы, а он подозревал вольного в злом умысле. С какой стати дарить беглого раба в телохранители, если не желаешь смерти? Он же при первой возможности повторит побег, придушив нового хозяина.
От мелькнувшей догадки Рейн вздрогнул. Вот это план у вольного! От восхищения его хитростью аж дух захватило. Как он потом будет объяснять свою оплошность с подарком неясно. Придумает что-нибудь. А только девчонку руками Рейна убьет.
А ей, что ли, все равно? Он вгляделся в девушку. Она даже позы не поменяла. Кто из них двоих раб – он или она? Почему-то казалось, что она.
Женщина бросила короткий взгляд на девушку, та едва заметно кивнула.
– Госпожа довольна, – произнесла женщина.
У Рейна брови поползли на лоб. Ощущение, что он попал в приют для душевнобольных. Зачем девушка приняла подарок? Какими мотивами руководствовалась? Или это какая-то тонкая игра, правила которой Рейну не объяснили. Тогда следует быть начеку.
Девушка попрощалась с вольным. Точнее он прощался, а она слушала. Едва он умолк, она ушла вместе со свитой. Женщина жестом велела Рейну следовать за ними. Он встал, думая, что охрана будет приглядывать за ним и дальше, но нет, они остались в зале вместе с вольным. Среди десятка женщин Рейн был единственным мужчиной. Ничего не мешало ему напасть, придушить парочку-другую девиц, взять заложницу и сбежать, прикрываясь ей как живым щитом. Но он был так ошеломлен, что это даже не пришло ему в голову. Он просто шел на автомате туда же, куда и все.