Вениамин издали заметил автомобиль Феликса, вышел из машины, потянулся до хруста костей и, когда старший опер притормозил рядом, сказал:
— Привет. За мной поезжай, сначала через Орехово…
— Да помню я, помню, — бросил Феликс.
Село большое, одноэтажное, ухоженное, не бедное. Ребята петляли по улицам с названиями и без, значит, поселение разрастается, как раз по этой причине здесь легко заплутать, так как не всем новым улицам присвоены названия. Но вот остановились у ворот рядом с полицейской машиной и «труповозкой», вошли во двор.
М-да, здесь не выращивают помидорчики-огурчики, здесь заботятся о красоте: цветочки, травка — будто стриг ее стилист из салона красоты, замысловатые деревца с изломанными ветками и кривыми стволами, изогнутые скамейки, вазоны и статуи под белый мрамор.
— Как надгробия, — высказался неизвестно откуда взявшийся Женя Сорин. — На старом кладбище таких полно. Никогда не понимал любовь к статуям в кладбищенском стиле, некромантия какая-то.
Самый юный в их команде Женька занятный оригинал, симпатичный меланхолик двадцати четырех лет со своеобразным чувством юмора. Иногда его фразочки, брошенные небрежным тоном, как в данную минуту, неплохо разряжают обстановку, с другой стороны, Сорин скрупулезен и ответственен, что, собственно, и нужно в работе оперативника.
Феликс… О, в их компании он самый-самый… В смысле, красавец — так утверждают женщины, правда, не все, есть и вражески настроенные к нему. Но красавец не сладостно-приторный, Феликс брутальный, породистый, ни один киногерой рядом не стоял! Высокий, светлый шатен, а серые глаза… а губы… а нос… Нос подкачал, горбатый, как у коршуна. Однако и характер у Феликса — палец в рот не клади, впрочем, у всех из группы Терехова характер не сахар.
Феликс молча и машинально поздоровался с Сориным за руку, не прерывая осмотра, перешел на медленный шаг, чтобы прощупать взглядом не только двор, но и фасад домика. Иногда беглый взгляд ловит мелочь, не замеченную никем, а она потом становится уликой. Веня с Женей терпеливо ждали, не мешая ему изучать местность, а тот поднял глаза на четырехуровневый особняк. Этажи расположены не последовательно друг над другом, а создавая видимость хаотичности, балконы и внешние переходы добавляли стильности.
— Большая халабуда, — оценил Феликс.
— Модерн, — с уверенностью знатока произнес Женя Сорин. Когда Феликс оглянулся, добавил: — Или еще какой-нибудь хай-тек, чтобы не как у всех. Четыре уровня не друг над другом, а ступенчатые, отсюда и выглядит грандиозно, на самом деле тянет на трехэтажный домик.
— Народу здесь живет до фига. — И Вениамин протяжно вздохнул.
Бывший деревенский участковый Веня прижился в команде следователя Павла Терехова накрепко. Круглолицый и невысокий, плотный, основательный, серьезный — лишний раз не улыбнется, при этом он неравнодушный и добряк. Еще принципиальный, что не всегда является добродетелью в их сфере деятельности, а иногда так и вовсе мешает.
Вениамин тоже водил глазами по фасаду. Кстати, у него есть редкое и действительно завидное качество: потрясающая наблюдательность, позволяющая из незначительных деталей, собрав их, делать полезный вывод. Конечно, оперативники не личный состав Павла, но все они хорошо себя зарекомендовали как профессионалы, работая вместе, поэтому просьбу Терехова дать тех же ребят постоянно удовлетворяли.
— Пашка приехал? — спросил Феликс.
— Едет, — сообщил Вениамин.
— А тут что?
— Ну, труп сам увидишь, он на втором этаже, занятный труп… — ответил Вениамин, хотел еще что-то сообщить, но его перебил Женя:
— Ой, Фил, наш труп выглядит как вампир! Шея, губы и лицо в крови, будто она пила кровь жертвы, а ее в этот момент — чик ножичком, и жертвой стала она.
— Да ну, — без эмоций сказал Феликс. — Что еще?
— Есть и особенность, я бы сказал, нетипичная, — заявил Веня. — Перед тем как уехать, чтобы встретить тебя, у трех небожителей данного особняка нашли улики. Осмотр дома продолжается. Я сказал ребятам, чтобы ничего не трогали до приезда следака и старшего опера, сам посмотришь.
— Да ну! — Вот теперь Феликс, повидавший трупов немерено, удивился. — Сразу три подозреваемых?
— Ага, — хихикнул Сорин. — Так еще не вечер. Идем в дом?